Обретенная любовь
Шрифт:
Погруженный в свои мысли, Адам улыбнулся и встал. Они бесцельно побрели вдвоем. Адам решил, что настал самый подходящий момент высказать давно тяготившие его мысли.
— Эви, как только Сэм поправится, я хотел бы, чтобы мы вернулись в Сакраменто.
Эви предвидела этот разговор с того самого момента, как Адам появился здесь. Она остановилась и повернулась к нему.
— Адам, неужели ты не понимаешь, что значит для меня встреча с отцом? Я должна поговорить с ним, посмотреть ему в глаза. Я еще не сказала Сэму, что мы брат и сестра, потому что хотела открыться сразу обоим. — Эви с умоляющим
Адам обнял ее.
— Понимаю, милая, но, когда ты расскажешь им о себе, мы тут же вернемся в Сакраменто.
Эви взглянула на него с сияющей улыбкой.
— О, Эви, Эви, — прошептал он и склонил свою голову, не в силах больше сдерживаться.
Его губы жадно прижались к ее губам, ища… находя… и наслаждаясь их сладостью. Поцелуй пробудил обоюдный огонь, охвативший их тела. Она обняла руками его шею и прижалась всеми своими мягкими формами к его мускулистой фигуре.
Он осыпал поцелуями ее лицо и глаза до тех пор, пока его настойчивые губы не превратили тлеющий последние недели огонь во всепоглощающее пламя. Страсть привела их в состояние, когда время и пространство перестали существовать. На всем свете была только любовь.
Они опустились на землю и судорожными движениями начали снимать одежду, отбрасывая ее в сторону. Ее затвердевшие груди вырвались наружу и встретились с его ртом. Эви застонала и ее тело неудержимо задвигалось.
— Адам, — прошептала она сквозь конвульсивные всхлипывания и протянула руку к низу его живота. Ее пальцы начали возбуждать его с таким восторгом, что он уже не мог отличить экстаза от агонии.
Он вошел в нее, и темп их вальса начал ускоряться, пока не достиг сокрушительной кульминации.
Глава 25
Через неделю благодаря заботливому уходу Симоны Сэм достаточно окреп, чтобы продолжить путешествие. Прежде чем уйти, Адам нарубил дров и аккуратно сложил их для следующих усталых путников, которые могли найти убежище в этой хижине.
— Хотелось бы знать, кто построил эту хижину? — задумчиво спросила Эви, оглядываясь назад, когда они тронулись в путь верхом.
Адам пожал плечами, радуясь, что наконец-то они сдвинулись с места. Он всегда нервничал, когда приходилось где-то долго задерживаться.
— Вероятно, какой-нибудь старатель, который застолбил участок где-нибудь поблизости.
Глаза Эви удивленно расширились.
— Ты хочешь сказать, что, возможно, мы сидели все это время на золоте?
— Сомневаюсь, — усмехнулся Адам. — В таком случае старатель был бы все еще где-нибудь поблизости.
— Если не умер, — вставила Симона, беспокойно поглядывая на Сэма.
В этот вечер они разбили лагерь в роще, среди высоких стволов секвойи над обширным каньоном. Эви стояла, потрясенная величественным зрелищем. Казалось, высокая, покрытая снегом вершина горы касалась голубого неба. На противоположном склоне великолепный водопад резко срывался вниз, и на дне каньона глубиной примерно в милю превращался в быструю реку, которая несла свои воды по живописно изрезанному ущелью, заросшему гигантскими секвойями, соснами и елями.
Когда Адам пошел искать Эви, он увидел ее, сидящую в торжественном
Симона хотела подойти к ним, но отступила, увидев Адама, обнимающего Эви. Ее лицо тронула улыбка, и женская интуиция Симоны подсказала ей, что Эви выбрала именно этот момент, чтобы рассказать мужу о младенце. Она вернулась к костру и нежно улыбнулась Сэму сквозь слезы, которые увлажнили ее глаза.
Теперь, зная о ее состоянии, Адам стал еще больше заботиться об Эви. Он усердно наблюдал за ней в течение следующих полутора дней, которые потребовались, чтобы добраться до рудника.
Бэйли Монтгомери радостно приветствовал их, хотя был очень удивлен появлением всех четверых. Старик не показал виду, что заметил нечто необычное в затянувшихся объятиях Эви.
После обмена приветствиями Адам и Сэм, не тратя времени, начали обследовать рудник Бэйли. Он был расположен у подножия большой скалы, местами заросшей кустами толокнянки и отдельными елями. Бэйли соорудил неподалеку от реки грубый деревянный лоток для промывания породы, которую добывал.
Ему удалось намыть несколько унций драгоценного металла, однако процесс рытья и очистки твердой породы, с дальнейшей переноской ее к воде, был очень медленным и трудоемким. По его собственному признанию, большую часть золота он намыл кастрюлей непосредственно из реки.
После полного исследования этого трудоемкого процесса, Адам покачал головой:
— Боюсь, ты не скоро разбогатеешь, Бэйли. Бэйли не сдавался:
— Я еще не напал на материнскую жилу, но она здесь, сердцем чувствую и скоро доберусь до нее.
Адам не стал спорить со стариком, в конце концов это его дело. Он лишь надеялся, что Сэм и Симона не станут тратить время на бесплодные надежды. Они были ему небезразличны, но молодые люди сами должны принять решение.
Адам беспокоился об Эви и их еще не рожденном ребенке. Как только она поведает Бэйли и Сэму «семейную тайну», он увезет ее домой.
Эви внимательно следила за Адамом и тут же поняла, что он не верит в удачу Бэйли: достаточно было увидеть, как ее муж повернулся и пошел прочь от рудника. А ведь в душе она надеялась на чудо, не столько для себя, сколько для Симоны и Сэма. Ее-то будущее надежно защищено Адамом, но она не переставала думать, что станет с Симоной и Сэмом, переезжающими с места на место, если… если Адаму не удастся уговорить Сэма вернуться в Сакраменто вместе с ними. Может быть, сестра убедит его? Пожалуй, пришло время сделать заявление.
Эви улыбнулась и глубоко вздохнула:
— Прошу всех сесть. Я должна сообщить вам нечто очень важное.
Заинтригованные, все собрались вокруг небольшого костра Бэйли. Адам знал, о чем она будет говорить, и застыл со смешанным чувством.
— Во-первых, я очень благодарна Сэму и Симоне за то, что они взяли меня с собой сюда. Никто из вас не задавал мне вопросов и не требовал объяснений, которые я не готова была дать в то время. — Эви нежно улыбнулась им. — Вы самые дорогие мои друзья, о каких можно только мечтать, и я очень люблю вас обоих.