Обретенный рай

Максвелл Кэти

Предвидя следующий вопрос жены, Вульф добавил.

— Да, меня это задевает. Я всю жизнь противостоял образу отца, стараясь доказать, что я не такой, что я лучше.

— Но Нэн искренне любила его!

Лицо Брейдера смягчилось, и он с растерянным видом покачал головой.

— Да. Чары, которыми отец околдовывал женщин, покорили и сердце матери. Думаю, она любила его даже сильнее, чем первого мужа.

Джулия опустила глаза на кольцо, которое по-прежнему оставалось на ее руке. Свет лампы отразился на старом металле обручального талисмана.

Мучительно больно было даже думать о расставании с этим свидетельством любви. Холодок пробежал по спине девушки, и ей показалось, что она снова услышала шепот Нэн: «Да, мы любили друг друга».

Джулия перевела взгляд на лицо Брейдера. Его черты виднелись неотчетливо, были размытыми при тусклом свете лампы. Не успела она открыть рта, как Брейдер продолжил.

— Джон с Мэри никогда не были сильными. Я испытываю угрызение совести за то, что я, сын вора и убийцы, получил в дар от создателя крепкие мускулы и завидное здоровье. Именно я должен был пострадать, а они, дети от первого и единственного законного брака, дети священника, так и не смогли насладиться радостями жизни.

Джулия протянула руку и кончиками пальцев осторожно провела по жесткой складке губ мужа.

— Я хорошо понимаю тебя, — прошептала она. — Я понимаю, что значит чувствовать себя недостойным. Именно так я и чувствую себя сейчас. Я недостойна тебя и не заслужила твоей любви.

Джулия уже не сдерживала слезы, которые тонкими струйками текли по щекам. Слезы очищают душу, кажется, так говорила Нэн. Она быстро смахнула слезинки с глаз, пытаясь вернуть самообладание.

— Брейдер, ты слишком хорош для меня. Вокруг достаточно других женщин из приличных семей, без скандалов и боли. Любая из них станет куда более лучшей женой для тебя, чем я.

Но ни одна не полюбит так сильно, как я, захотелось закричать ей.

— Джулия, ты любишь меня?

— Да, да, — кричало ее сердце.

Но в ответ прозвучало:

— Обстоятельства сильнее нас.

— Тогда выбрось из головы эти обстоятельства. Мне не нужна другая женщина. Мне нужна только ты. Разъяренная, то и дело бросающая вызов, сводящая меня с ума Джулия. Джулия Маркхем Вульф. Вместе с тобой мы единое целое.

Прижавшись щекой к макушке жены, он шепотом добавил.

— Не покидай меня. Никогда не покидай меня.

Затем замолчал и, унимая дрожь, выдохнул.

— Ты нужна мне!

Она нужна Брейдеру! Но и он нужен ей. Вместо ответа Джулия безмолвно обхватила талию мужа руками и прильнула к нему всем телом. Она принимала его всем сердцем, всей душой и мысленно клялась поступать так до конца своих дней.

Эпилог

Кимбервуд

Рождество, 1836

— Нет, я не буду говорить с твоим отцом вместо тебя!

— Мама, пожалуйста, замолви словечко! — запричитала Нэн. — Если отец поверит, что ты поддерживаешь нас с Дэвидом, он, несомненно, отнесется к нам более благосклонно.

Джулия

с гордостью и восхищением посмотрела на дочь. В свои двадцать Нэн Вульф обладала отцовской сообразительностью и материнской красотой.

— Ты связалась с человеком, которого (ты заранее знаешь) не примут родители, и хочешь, чтобы я еще представила его отцу?

— Но я люблю его, — продолжала упорствовать Нэн. — Нам нужно ваше родительское благословение. И я уверена, что как только вы с отцом познакомитесь с Дэвидом, вы без колебаний примите его.

— Но он же актер, Нэн! Если бы мы знали, что ты будешь вращаться в кругах, где познакомишься с актером, мы бы никогда не послали бы тебя к мисс Агате.

— Мама, у тебя устаревшие взгляды! Он не просто хороший актер, он еще и талантливый драматург. Возможно, Дэвид в свое время станет вторым Шекспиром.

Джулия, удивленная ее дерзостью, наградила дочь хмурым взглядом.

— Можешь называть меня старомодной. Но, уверяю тебя, юная леди, в том, что отец никогда не даст согласия на брак с человеком, связанным с театром.

— Как вы можете судить о нем, если еще ни разу не видели Дэвида?

Младшие дети, Энтони, Эмма и Виктория, собравшиеся за праздничным столом, хихикали между собой. Они не мешали маме и старшей сестре. Джулия внезапно насторожилась, в голове ее мелькнула догадка.

— Видимо, он уже здесь?

Щеки дочери виновато залились краской, и она робко произнесла:

— Да, он в конюшне.

Джулия онемела от изумления.

— В конюшне? Ты спрятала своего друга в конюшне?

Нэн кивнула головой, в глазах девушки застыл дерзкий вызов.

— И он покорно остался там?

Нэн, виновато потупив взор, снова кивнула.

Джулия не вымолвила ни слова от удивления.

Зато шестнадцатилетний Энтони не удержался от колкого замечания.

— Бог мой, Нэн, представить не могу, что ты собираешься стать женой человека, готового плясать под твою дудку.

Все рассмеялись.

— Успокойтесь и попридержите языки, несносные болтуны! — фыркнула недовольно Нэн, совершенно позабыв о благородных манерах, которым ее целый год обучали в Научной Академии для юных леди, возглавляемой Агатой.

Джулия нахмурилась. Они с Брейдером так тщательно выбирали учебное заведение, дающее молодым женщинам светское образование, вовсе не для того, чтобы Нэн просто заучивала французские глаголы и научилась хорошим манерам.

Как они обрадовались, когда мисс Агата предложила Нэн по окончании курса обучения место преподавателя! Теперь же Джулии казалось, что следовало отправить дочь в женский монастырь.

Джулия предчувствовала приступ головной боли. Разозлившись на Нэн за то, что та испортила самый любимый праздник, Джулия решила одернуть расшумевшихся детей, прикрикнув на них, и взять ситуацию в свои руки. Но не успела она открыть рот, как появился Фишер и многозначительно прокашлял. Подобное таинственное поведение дворецкого обычно предваряло появление Брейдера.