Обрученная с вороном 1
Шрифт:
— Прости, Руби, — сказала Равена. — Я не могу исполнить твое желание.
Она высвободила свою кисть из рук белявы, и взамен задержала в своих ладонях ее бескровные пальцы.
— Заставлять Рила улыбаться должна ты, а не я. И я только что это очень хорошо поняла.
Она видела на лице белявы удивление и даже протест, как будто девушка хотела возразить ей, но это уже ничего не могло изменить.
Улыбаясь, Равена уже чувствовала, как внутри нее поднимается волна. Горячая, как слезы на глазах. Нежная, как прикосновение любящих
Эта волна сначала заполнила ее целиком, а потом вмиг хлынула наружу.
До ее ушей донесся звук — звякнул, падая на каменный пол, маленький камешек.
Последним, что видела Равена, были с тревогой глядящие на нее глаза цвета лесного ореха и ярко-рыжие волосы, выбившиеся из косы.
Равена улыбнулась:
«Так вот, почему… Руби и впрямь похожа на рыжую лесную лисичку. Какой же ты глупый, Рил. Как же ты не видишь?..»
Она не успела додумать мысль до конца, как силы покинули ее тело, а сознание упало в глубокую темную яму.
35. ПО ДОРОГЕ ИЗ ТРИСТОЛЯ
Сознание возвращалось к Равене медленно: тянулось к свету, тотчас пряталось обратно во тьму и снова устремлялось на свет — как больной пес, который хочет гулять под солнцем, но яркие лучи причиняют боль глазам, и он снова прячется под лавку, продолжая между тем с тоской смотреть во двор…
Когда Равена сумела раскрыть потяжелевшие веки, первым, что она увидела, было лицо Хэма.
— Слава небесам, госпожа! — воскликнул он, не скрывая облегчения в голосе. — Наконец вы очнулись! Я уж готов был принять любое наказание от руки господина Сирила за то, что недоглядел… Да что же это я говорю? — растерялся внезапно он. — Я б сам себя казнил, случись с вами беда. Вы ведь чудо такое сотворили! Уж не знаю, как такое возможно, но своими глазами вижу, что чудо. Никогда мне с вами не расплатиться за него, госпожа…
— Не надо, Хэм, — слабо улыбнулась Равена. — Я не жду платы. Я только хотела отблагодарить Рила за его заботу обо мне.
Она попыталась приподняться на постели и почувствовала головокружение, но тотчас рядом с ней очутилась Руби, чтобы помочь.
Широко раскрытые глаза цвета лесного ореха смотрели на Равену по-новому: с бескрайней благодарностью и благоговейным изумлением. Равена не знала, что о ней сейчас думала Руби. Наверное, спрашивала себя, кто она — спасительница, излечившая ее от белявы.
Хэм вдруг упал на колени перед Равеной и склонил голову.
— Вы вернули мне дочь, молодая госпожа, — дрогнувшим от слез голосом, произнес он; то были слезы счастья, а не горя. — Кровинушку мою, токмо ради нее живу. До конца дней моих я теперь ваш должник, хотите вы того или нет. Ежели случится когда такое, что нужна вам будет помощь старого Хэма — вы уж сделайте милость, не погнушайтесь. Что скажете — все для вас сделаю.
Равена почувствовала себя неловко.
— Ну, перестань, Хэм, — сказала она. — Не стой на коленях, мне не по себе. Не привыкла я к такому.
— Батюшка, —
— Ох! — тотчас принялся подниматься Хэм. — Простите сердешно! Не подумал.
И, уже встав на ноги, снова низко поклонился.
— Токмо от слов своих я отказываться не буду, молодая госпожа, — сказал он с неожиданным упрямством. — Ежели чем смогу быть полезен — только покличьте.
— Спасибо тебе, Хэм, — улыбнулась Равена. — За гостеприимство и твою доброту.
Хэм, распрямив спину, сделал удивленные глаза и явно собирался что-то возразить, но сказать ему не дали. В комнате раздалось покашливание.
— Прошу прощения, что прерываю, — произнес грудной низкий голос.
Повернув голову, Равена увидела стоящего в дверях комнаты Неемию. Золотисто-желтые лисьи глаза под кустистыми белыми бровями смотрели прямо на нее.
— Однако вынужден напомнить, что нам пора возвращаться. Как и обещал, я здесь, чтобы отвезти вас обратно.
Равена кивнула и поднялась с постели, куда ее, видимо, уложил Хэм, после того как она упала в обморок.
Повернувшись к Руби, Равена взяла руку девушки в свои и сказала с улыбкой:
— Теперь у тебя все должно быть хорошо. И я очень надеюсь, что ты будешь счастлива.
С этими словами она двинулась к выходу, но Руби вдруг ухватила ее руку и сжала в своих ладонях точно так же, как только что это сделала Равена.
— И ты тоже! — произнесла она пылко и искренне. — Я знаю, что-то терзает твое сердце. Я видела это в твоих глазах. И я очень-очень хочу, чтобы тот, кто занимает твои мысли, пришел к тебе.
Равена смотрела на девушку удивленно несколько мгновений, потом вздохнула и ответила с горькой улыбкой:
— Ты ошиблась. В моих мыслях никого нет. И я никого не жду.
Видя растерянность на лице Руби, Равена поспешила сгладить впечатление от произнесенных слов:
— Если ты не против, можно я еще приду к тебе?
— Конечно! — оживилась Руби. — Приходи, когда захочешь! Я буду очень рада! Ох, постой!
Она вдруг полезла в карман юбки и достала что-то оттуда, а когда раскрыла ладонь, Равена увидела камень густого синего, как вечернее небо, цвета.
— Я нашла это на полу, — сказала Руби. — Наверное, выпало у тебя, когда ты потеряла сознание.
Равена уже собиралась было сказать, что Руби может оставить камень себе, ведь этот сапфир возник в момент ее исцеления. Однако передумала.
«Я отдам его Рилу», — решила Равена, и эта мысль ей понравилась — она представила, как Рил сначала удивится, а потом обрадуется, когда все поймет.
— Спасибо, — принимая из рук Руби сапфир, кивнула Равена и направилась к ожидающему ее Неемии.
— Предполагаю, вы сейчас улыбаетесь, потому что представляете, как ваша новость осчастливит господина Сирила, — немного ворчливым тоном сказал Неемия, когда карета выезжала из Тристоля.