Обрученная с врагом
Шрифт:
Эльза вздохнула. Нога почти перестала болеть. Мартин был прав, но Эльза почему-то не могла до конца признать свою правоту.
— Они говорят, что я тебя приперла пузом, — сказала Эльза. Мартин скептически хмыкнул.
— Невозможно. Есть у нас в арсенале одно милое заклинание…
— Вот оно что… — откликнулась Эльза. Везде, оказывается, своя контрацепция.
— Но это не самое важное, — сказал Мартин. — Сходи, поставь чаю? Расскажу тебе кое-что.
***
Листовка, лежащая на столе, была отпечатана в типографии на качественной бумаге. С одной стороны была рекламка салона красоты — обычная,
«Ты ведьма? Не ставь печать!»
Почему-то Эльза поежилась и взялась обеими руками за кружку с горячим чаем, чтобы согреться. Алые буквы словно хлестали по глазам.
«Без печати у тебя есть:
Право на неприкосновенность и свободу!
Презумпция невиновности!
Защита чести и достоинства!
Свобода передвижения и места жительства!
Право обращаться в суд!
Регистрация лишает тебя всего. Ты ведьма? Не ставь печать!»
— Буквально два дня как, — буднично сообщил Мартин. — Типографию проверили, там автоматическая печать. Создают макет онлайн, загружают, потом приходят и забирают коробку. Салона такого тоже нет. Раздатчика листовок взяли, он сказал, что это был частный заказ через чат с оплатой на электронный кошелек. Приехал в типографию, забрал листовки, заказчика не видел.
— Это правда? — спросила Эльза. — Правда или просто слухи?
Мартин болезненно скривился, словно она ткнула его в одно из сломанных ребер.
— Конечно, нет, — презрительно ответил он. — Ведьмы и ведьмаки такие же граждане королевства, так же защищены законом. Но такие слухи в вашей среде кому-то очень выгодны.
— Кому-то нужны незарегистрированные ведьмы? — предположила Эльза. Мартин кивнул.
— Криминал, как правило. Наш восьмой отдел сотрудничает с королевской полицией как раз по поводу ведьм. А вот еще… — он протянул руку и вынул из прозрачной папки несколько листков бумаги с печатями Главного медицинского управления. — Посмотри, твое там тоже есть.
Это оказался развернутый анализ крови на гормоны. Некоторое время Эльза вчитывалась в непроизносимые названия и хмурилась на цифры, а потом спросила:
— Откуда? У меня не брали кровь.
Мартин улыбнулся левой стороной рта.
— Отдал твои вещи из допросной. Посмотри на уровень кефамина.
Эльза нашла нужную строчку — два с половиной процента.
— Что это значит?
— Мы проанализировали все случаи ведьм со сбросом печати. Кефамин — это гормон, который во многом обуславливает склонность ведьм к колдовству. У всех вас был скачок этого гормона за некоторое время до сброса печати. У тебя, у моей подруги, у покойницы, что твоего Лютера вырубила. Почему, откуда? Я не знаю.
Эльза почувствовала, как краснеют щеки. И Лютера помянул, и подругу…
— Он такой же мой, как
Она все-таки не удержалась, и слезинка пробежала по щеке и сорвалась на скатерть. Мартин вздохнул и протянул Эльзе салфетку.
— Анна-Мария мой психотерапевт. Я стал ходить к ней сразу же, как только начал работать в инквизиции. Уровень Мют… теперь, после прыжка. И я не сплю с ней, если тебя это так волнует.
Эльза шмыгнула носом, провела салфеткой по щекам. На душе было муторно и тоскливо.
— Одно время была идея гормональной терапии ведьм, — продолжал Мартин. — Снизить уровень кефамина до приемлемых границ. Все-таки пить таблетки по часам намного проще, чем ставить печать.
— И как? — оживилась Эльза. Это ведь действительно был хороший способ, так почему бы нет?
— Не получилось. Снижение уровня кефамина просто выключало лобные доли мозга, — Мартин печально вздохнул и подлил в свою чашку заварки. — Кстати, найди у себя в анализах метарол.
Эльза послушно нашла. Нули.
— Метарол называют «гормоном инквизиции», — пояснил Мартин. — Он есть только у нас. Салаимы называют его «Уздой Господней», мол, с его помощью мы имеем силу обуздать ведьм.
— Одного поля ягоды, — откликнулась Эльза и добавила: — Знаешь, мне почему-то вас жалко. Вы такие же, как и мы, по большому счету…
Мартин пожал плечами.
— Может быть, — ответил он и, поднявшись с табурета, протянул Эльзе руку. — Как насчет прогулки?
***
Маленький парк, зажатый между пальцев небоскребов, казался каким-то взлохмаченным и диким — дорожки были вымощены булыжником, в ветвях деревьев щебетали птицы, воздух пах травой и недавно прошедшим дождем, и Эльзе на какое-то мгновение показалось, что она оказалась дома. Подняв голову, Эльза увидела небоскребы, обступавшие парк, и странное ощущение исчезло. Резной алый лист, сорвавшийся с клена, плавно опустился на колено Мартина — тот взял его за тонкую ножку, задумчиво крутанул в пальцах.
— Почему они не улетают? — спросила Эльза.
— Кто?
— Эти птицы. Почему они не улетают из парка?
Мартин усмехнулся.
— Особая порода. Недавно выведены, не летят дальше ста метров от гнезда. Специально для таких вот парков.
Эльза понимающе кивнула. И правда, зачем лететь далеко, если тебя кормят, холят и лелеют.
— Иногда я думаю, что мне стоило остаться с дядей в Симахе, — вдруг признался Мартин. Постовой полицейский, патрулировавший парк, покосился на их скамеечку и отдал честь. Узнал господина министра. — Но он всегда упорно толкал меня куда-то вперед… Что случилось с твоими родителями?
Эльза ничего не ответила. Ей захотелось нагнуться и поднять с земли такой же кленовый лист, как у Мартина — просто чтобы занять руки.
— Отец ушел, когда мне было полгода, — наконец, сказала она. — С тех пор не появлялся. Мама умерла от рака. Она была библиотекаршей в поселковой читальне…
— Она знала, что ты ведьма? — заинтересованно осведомился Мартин. В его голосе прозвучало что-то очень личное. Эльза пожала плечами.
— Догадывалась, наверно. Я не говорила.
Мартин выбросил измочаленный кленовый листок и проговорил: