Обряд
Шрифт:
— Каждой ведьме по мужу, а вампиру по осиновому колу! Фу, у этого Шайенна мясо такое же невкусное, как и он сам, протух наверно…
Выдав эту прочувственную тираду, Ведара, как ни в чем небывало, легла обратно и укрылась с головой мягким воздушным одеялом. Сползший было на пол Шайенн, ухватился за край кровати и рывком поднялся на ноги. Он не знает как насчёт руки, но нога у комиссара была тяжелой.
— Протух я, значит, да? — недовольно прошептал он и, узрев на прикроватной тумбочке хрустальный кувшин с водой, схватил его и, не подумав о последствиях, быстрым
Ведара охнула, почувствовав холод, и непроизвольно повела рукой в сторону. Никакое заклинание бы на вампира не подействовало, но это не значит, что он был заговорен против проявления стихии. Поэтому, когда мужчину опалила горячая волна, задевшая его всего лишь краем, он заверещал как заяц. Ведара, наконец, сумела открыть глаза, не до конца понимая, что происходит и почему так воняет паленой тканью. Напротив нее, едва сдерживаясь от грязной ругани, на одной ноге прыгал Шайенн и пытался сбить синее пламя с рукавов пиджака и брюк.
Женщина, одетая в длинную плотную сорочку с глухим воротом, тут же подхватилась, расставаясь со сладким сном, и хотела было убрать последствия своего колдовства, но так и замерла, задумчиво поглядывая то на мокрую постель, то на пляшущего вампира. И не сказать, чтобы ей было его жалко, даже скорее наоборот. В конце концов, она его к себе в комнату не приглашала, как он вообще посмел к ней войти?
— Что вы стоите? Помогите же мне! — закричал Шайенн, увидев, что она проснулась, но почему-то не торопиться ему на помощь.
— Кому?
— Мне!
— Зачем? — недоумению Ведары не было предела.
С тайным удовлетворением она оглядывала медленно тлеющую одежду вампира. Все-таки магический огонь отличался от обычного пламени тем, что наносил меньший вред. Но и потушить его водой было нельзя.
— По-моему лучше оставить так, вам идет. Гореть будет еще примерно час, пока не съест всю одежду и даже ожогов не оставит… наверно. Ваша Латифель оценит, особенно если скажете, что это последний писк моды у людей.
Шайенн захрипел от отчаяния, другой парадной одежды с собой у него не было, а просить слуг что-то подобрать, было бы унизительно. Он с трудом удержался от того, чтобы не наговорить гадостей и почти сумел совладать с голосом так, чтобы было похоже на просьбу.
— Госпожа Вольт, пожалуйста…
Ведьма пожала плечами. Синее пламя исчезло без следа только по одному взмаху ее ресниц.
— Как хотите и не говорите потом, что я вам не предлагала.
Шайенн обессиленно упал в одно из кресел, стоящих в углу, с грустью осмотрел широкие дыры с обуглившимися краями на дорогой ткани и мрачно поинтересовался:
— И что это было?
Ведара сбросила мокрое одеяло на пол и многозначительно потыкав в него пальцем, мстительно пробормотала:
— Производственная необходимость. Я бы вообще вам посоветовала ближайшие несколько дней ко мне не подходить. Завтра Вальпургиева ночь, это пик сил у ведьм. Возле меня даже воздух будет сгущаться.
— Поздновато как-то предупредили, — обиженно проговорил сэр Херефорд, удивляясь, что не сгорел заживо.
— Это
Шайенн вскочил на ноги с такой скоростью, будто невидимая змея ужалила его в зад.
— Я не шастаю! Просто кому-то надо меньше спать. Уже был гонг для сбора в большом зале! И приведите себя в порядок, на ужине слишком много высокородных гостей, как бы вам не было стыдно!
Гордо вздернув нос, вампир вылетел из покоев ведьмы, высоко поднимая ноги. Она равнодушно пожала плечами, глядя на то, как неспешно дверь захлопывается сама по себе. Можно было даже не думать о том, чтобы соперничать с местными вампирками, так как она уже заметила, что здесь процветает эльфийский культ, поскольку чаще всего женами оказывались именно представительницы из Высшей расы. Это только Шайенну не повезло, нарвался на человека, да еще и ведьму.
— Стыдно… Это как бы тебе стыдно не было.
Она вздохнула и подошла к шкафу, куда перед тем, как лечь спать убрала все свои вещи и задумчиво принялась перебирать их. Как ни странно, слова о гостях немного задели женщину, хотя она думала, что давно переборола это в себе. Но руки так и тянулись к роскошному платью, что положила ее подруга Пепе. Она взяла его, расправила кричаще-алую шелковую ткань, пытаясь представить это великолепное одеяние на себе, и со вздохом сожаления отложила обратно. Это пусть Латифель доказывает своему возлюбленному, что она здесь самая-самая, а Ведара прибыла сюда, чтобы исполнить долг. И наряжаться для этого совсем не надо, еще не так поймут. Конечно, можно было пойти на поводу у своего женского «я», ведь не все время же его осаждать в угоду делам, но в голове неожиданно всплыла ироничная улыбка графа, когда он рассказывал о слетевшихся к его двору красавиц, жаждущих заполучить бессмертие. Нет уж, меньше всего ей хочется, чтобы и за ней закрепилась подобная слава.
Она решительно достала темно-зеленый китель и юбку, едва прикрывающую колени. Раз Ведара прибыла сюда с официальным визитом, то ничего кроме формы одевать не следует, это хорошо прикроет ее репутацию среди мужчин и охолодит женщин, которые тут же успокоятся, не увидев в ней конкурентку. Подойдя к большому зеркалу, висевшему в ванной комнате во весь ее рост, женщина привычно искоса глянула на свое отражение и замерла с булавками для волос: она собиралась привычно убрать свое воронье гнездо в какую-нибудь незатейливую прическу, но все мысли вылетели из головы.
Напротив нее, в длинном светлом платье стояла невысокая женщина с обнаженными покатыми плечами и радушным добрым лицом, украшенным очаровательными ямочками. У нее были такие же пышные волосы как у Ведары, только цвета вороного крыла и носила она их распущенными, сделав интересный косой пробор. Женщина не была абсолютной красавицей, но глядя на нее, сердце радовалось теплу, она с материнской улыбкой смотрела на потерявшую дар речи ведьму и видя, что та ее не понимает, легонько похлопала себя по голове и затем ткнула пальцем в Ведару.