Общая теория чистого снеха. Параметры
Шрифт:
– Погладьте его по макушке и плюшево.
А вот кот. На цепи. Семигуд! Семибуд, семихмык, семиокайя!!! Дуб трясёт.
– Это чё тебе – яблоня? Чё трясёшь?!
– Да пошёл ты, черешеннай!
– Это кто?
– Это? Ты.
– А я – дрозд.
– Ну сиди и не жмурься, как яблоня.
– Братцы, где?
– Вот евлан!
– Не евлан, а Евлампий Потро́шкович Яблочкин.
– А-а-а, так вот!
– Нуте-с, да!
– Коть, тряхни!
Та-ра-рах!
– Фу, дубы!
– Не ходи со хвостом!
Вдруг
Утютюхали Ерему
Утютюхаем и вас,
На баяне так спердолим
Не спасёт пративагас!
– А чижа принесли?
– Не боись – принесли!
– Всё! Тиши́м!
– Александр Сергеевич Пушкин. «Патяхи?».
– Чё-ё?
– Сиди! Не меха́й…
– Фрунт во фре. Кроердым. Первый акт.
«…Однооко ступая и тужаясь, над постелью склонив сколько можно лишь, крой идёт. Он не выстыл, не выпал, не вырмамшись. Едит он! На телеге с тредосками. Как таков! Как карук! Как кабан. Видит – деванька прямо у краеке. Ге сидит.
– Ванька! Де? – как вскричит тада странныя рожею дикий крой. Девка вмёт. «Потянись!», умоляет и прятаться. За косу, за подрек, за пригоркою. Никого…». Акт второй.
«Никого не увидев, мы спрятались… тихо… думаем больше не видные… А тут – хрррум! Крук! Бабах!… то медведь, от несчастия сглуздившись, ищёт счастья на бошки нам падая. Мы – никто…». Третий акт.
«Всё окончилось. Мила лапанька по́дбок берложкою. Крой к реке. Река в дым. В небеса. Ч-чудеса…». Сёканец!
– Ма! Ла! Тцы! Мала! Тцы! Мала…
– Звери, спать!
Сошка
– Ну чего, параноики, строиться! Все подём!
Не поняли чего деится, но ощутили явственно – дышут. Уже все в строю.
– Задача наша такая! – сказал Командир.
– На ху ну! – удивился и очень обрадовался вслух Адиот.
– Скот в своей адиозности! – коротко обрекомендовал его командир и продолжил: - Ложись!
Все легли. А не ён. Ён спросил:
– Простите, а как же куда?
Было некуда. Под ногами валялся весь строй.
– Это чё? – уточнил Командир, ковыряя сапогом у разностях.
– Эт они, - ён сказал. – Чёсь валяются… Чёсь и сам не пойму…
– Ничего! – приказал Командир. – Уберём!
– И ху сым? – предложил одкуда-то из-под низ Адиот.
– Кабыздох! – уточнил Командир. – Уставайте уже. Я ж шучу.
Все поднялись отряхиваясь. Тиха бзднул.
– Дезертиры усе! – дал итог Командир. – По рядам и колонам спорядочивайтесь. Даст Бог нас не найдут.
– А чего? – Окромяка уставился.
– Наш девиз! – всем сказал командир. – Не пердеть!
– Не бздеть, - подсказал Тиха командованию.
– Не бздеть! Вы все поняли? – уточнил сгоряча Командир.
И
– А – поебать! – с отчаянием выкрикнул первым Нетот и взмотнув головою с кастрюлей – попёр. Прям на танк или там на чего примерещилось, но был не прав: война не случилась ещё.
– Два наряда вне очереди! – кратко весомо подписал смертный приговор Старшина и Нетот наряжаться пошёл. Снял каструлю с себе, огнемёт, патранташ, на трусы поцепил эмблему «Трёх аистов» и так краснознамённым ушёл уперёд, не говоря и не размышляя – зачем? На геройскую смерть. Так потом и прозвали тот холм – «Был Нетот». Чё к чему…
Строем, рассредоточившись, в упорных боях продвигались к кроватям усе. «Я бы спал!…», говорил всем Шпиён словно жаловался. Но никто не глядел на его диверсионную агитацию. «Почему же кровать не заправлена?», бился в разведку Шпиён. «Заправил бы я тебе! Сраку шире держи!» внушительно утешал его Контрразведка-Изгон. «Ёрзанный крот!», тосковалось Шпиёну тогда совсем и навсегда, «И гадская это страна! И не в иё я на разведку ехать был должен! Живот вот болит… И срачка напала уже, а тайна военная их не разгадана!» Ну ничего. «Подтягнись!», громко командовал Ерофей по прозванию Пронечка. Ему не привыкать. Он танкам гробики склеивал и под артналётом только жужжал как оса.
Как кончалась война.
– Распругись! – Командир всех подначивал. – Заебали усе! Чё палить как хорьки по столпам, када всё уже! Приденьпобедились! Не пиздеть!
– Не бздеть, - подсказал Тиха командованию и дал невзначай вкругаля.
– Ф-ф-ф-ф-ф-ф-фсё, пиздец! – еле ожил Командир. – Ну ты срёшь, Максимыч! Как гамбургер!
– Ничего! – сказал всем Адиот.
И улеглись.
«На плацу!», сказал про себя Командир и отстрял. У тужурке и валенках. Чтобы спать.
pro RЫV
special for Fuckru.net
Может быть
– Лишь прикоснувшись кончиками пальцев к действительности, ты неукоснительно меняешь её на то, что нужно тебе и возникающие слова, определения, действия, отражают в точности твою целеустремлённость неведомую почти порой даже и самому тебе, - вывел наконец Парадокс.
– Шёл бы ты на хуй, а! А? – поддержал Терапевт. – Кому лес по темну пробираться в ночи, а тебе всё неукос по рядам. Мы и так же умираем уже!
– Станет с вас! – не согласился Парадокс. – Отличие бессмертных от других, бишь от прочей всей шантропы, просто в том, что других и прочих как раз нет.
Тележка взбиралась на горку и Крен вывихивал ум…
А палата нормально жила. Беспросветно и как в Новый год.
– Хорошего мало у нас, - оповестил ровно всем Часовой.
– Спору нет! – согласился Обломов-Датайский.
И действительно. Серж-Хороший ростом был мал и тщедушный и два раза лгал. Под кровать. И один раз прямо. В горшок.