Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри
Шрифт:
Дейзи, как всегда, ринулась в заранее обреченное на провал наступление, пытаясь увязаться за Джой на работу.
– Глупая! Ты же знаешь, что не можешь пойти!
Виляющий хвост Дейзи как будто говорил: «Конечно могу!» Она радостно сопела, сидя под дверью, как сидела каждое утро.
Погода стояла морозная, однако Джой твердо придерживалась решения проходить каждый день не меньше четырех миль, поэтому она надела пуховик, завернулась в кашемировые шарфы, натянула сапожки на овчине и вышла на Хаустон-стрит. Стоял ясный морозный день, она шла, размышляя о том, как изменилась ее жизнь со дня возвращения из Англии.
Вернувшись в Нью-Йорк,
Джой никогда не рассматривала дружбу с такой точки зрения. Она считала ее чем-то необязательным, чем-то таким, что длится до тех пор, пока друзья ладят между собой, и заканчивается, когда в их отношениях возникают трудности. Она вспомнила слова матери, сказанные однажды, когда Джой была еще маленькой, и сильно озадачившие ее тогда. Лия поссорилась с одной из своих лучших подруг, они не разговаривали несколько недель. А потом, совершенно неожиданно, Сильвия Уэбстер снова появилась в их жизни.
– Я думала, ты больше не любишь ее, – заметила сбитая с толку Джой.
– Нельзя стать настоящими друзьями, – пояснила Лия, – пока не поссоришься как следует и не переживешь это.
И вот теперь, впервые в жизни, Джой поверила в это.
Сначала Джой позвонила Мартине, хотя понимала, что из трех ее подруг именно Мартина проявит холодность. Так и получилось. Она отвечала кратко и сдержанно, отказалась пока от личной встречи, сославшись на сильную занятость в ближайшие недели, она сказала, что ей предстоит командировка, и это, скорее всего, была правда. Мартина пообещала, что свяжется с Джой, как только разберется с делами, но Джой не знала, случится ли это.
Сьюзен и Ева, напротив, по-настоящему обрадовались, услышав ее голос. И в последние две недели они начали проводить время вместе, как это было в колледже. После работы они собирались где-нибудь в баре, по выходным ходили в кино, ходили друг к другу в гости на легкий обед или просто чтобы выпить вина. Сьюзен в данный момент избегала общения с мужчинами, поскольку только что рассталась с человеком, с которым встречалась целый год. А Ева изучала сайты знакомств. Они часами выбирали ей кандидатов, на которых бы у нее «загорелся глаз», спорили, о чем писать или не писать в анкете, чтобы нашлись подходящие претенденты, и помогали ей писать о себе, чтобы заполнить онлайн-профиль.
Конечно, Джой рассказала им об Иэне. Ева уговаривала Джой тоже создать свой профиль на сайте знакомств, уверяя, что их сила в численности: они могут приглашать мужчин на двойные свидания! Но Джой не хотела ни с кем встречаться, пока не хотела. Воспоминания об Иэне были слишком свежи и драгоценны. Пройдет еще немало времени, прежде чем
Джой остановилась на углу Пятой авеню и Восьмидесятой, глядя через дорогу на музей Метрополитен. Шедший ночью снег припорошил его гранитные длинные ступени, и теперь легкие пушистые хлопья поблескивали в свете утреннего солнца. Она хотела зайти в сувенирный магазин при музее, но он был еще закрыт. Надо будет зайти на днях в обеденный перерыв. Среди прочих товаров с мотивами Уильяма Морриса, которые продавались в магазине, Джой запомнила шикарную шаль из шерсти с шелком, на которой был выткан один из самых красивых узоров Морриса. Она хотела подарить Шерон что-нибудь в знак признательности, и накануне вечером ее осенило, что такая шаль была бы идеальным подарком.
Их еженедельные «свидания» в скайпе проходили отлично. Они не пропустили ни одного воскресенья. Иногда они разговаривали минут по десять-пятнадцать, а однажды проболтали два часа. Джой избегала расспрашивать об Иэне и Лили, однако Шерон обязательно вставляла о них пару слов. Лили снова ходит в школу. Волосы у нее отрастают, и Лилия говорила Агги, что они ожидают полного выздоровления.
– Я знаю, – сказала Джой.
– Знаешь? Откуда?
– Я довольно часто общаюсь с Иэном.
Шерон придвинулась ближе к камере:
– Выкладывай.
– В основном мы говорим по работе, уж поверь. Массимо поручил ему отчитываться передо мной раз в неделю, чтобы все в Нью-Йорке знали о ходе реконструкции. И он говорит только о делах. Мы ни разу не заговаривали о… нас, но я расспрашиваю его о Лили. Как она выглядит?
– Не знаю, – сказала Шерон. – Сама я не видела.
Джой каждый раз спрашивала о дамах, и Шерон каждый раз отвечала, что они передают ей привет. Джой не знала, правда ли это, но вполне вероятно. Ведь Шерон часто и подолгу беседует с Агги. И на их третьем «свидании» Шерон удивила Джой.
– Я собираюсь в Нью-Йорк, – объявила она.
– Правда? Когда?
– Когда ты сможешь выкроить неделю, чтобы меня принять.
– Вот здорово! Детей возьмешь?
Джой сделала усилие, чтобы сохранить на лице улыбку. Главное сейчас показать свою радость, а не нежелание видеть в своей квартире четверых необузданных детей.
– Да ты что! Я оставлю их с Генри. На прошлых выходных мы как раз поссорились так, что пришлось «переворачивать страницу». А когда мы ее перевернули, я сказала: «Да, и вот еще что, дорогой, я еду в Нью-Йорк в гости к Джой».
– И что он на это ответил?
– Он сказал: «Отлично!» – и тогда я добавила: «Одна». Мне показалось, у него на лице отразился ужас.
– Но он справится с детьми?
– Ну, если не справится, это его проблема, – ответила Шерон.
Работа продвигается отлично, все в порядке, и так здорово снова подружиться с Евой и Сьюзен, однако Джой все равно часто думала об Иэне. Она понимала, что их отношения, скорее всего, закончились, однако она все равно мечтала о его лице, его руках, теле, блестящем в свете камина. Как-то ей приснилось, что они едут верхом, но только теперь она сидит на Громе, а Иэн – на Мэгги. Он казался неуверенным и испуганным, – наверное, так же выглядела она сама в тот день, когда он уговорил ее отправиться на конную прогулку в поля. Но ведь он умеет сидеть верхом, повторяла она ему во сне. Он же всю жизнь в седле! И Мэгги точно не из тех лошадей, каких следует бояться! Но Иэн как будто не слышал ее.