Обсидиановый храм
Шрифт:
Проктор предположил, что Диоген запросто мог подкупить этого человека, чтобы тот сообщил неверный пункт назначения. Но другого способа отследить дальнейший маршрут, по которому увозили Констанс, не представлялось возможным. К тому же, нутро — которому Проктор всегда доверял — подсказывало ему, что офицер FBO не врет. Кроме того, если Диоген уже заплатил этому человеку, офицер не стал бы брать у Проктора такую большую сумму за столь скудную информацию.
Проктор вернулся
— Мы направляемся в Намибию, — возвестил он.
Шейпли уставился на него покрасневшими от усталости глазами, в которых, однако, легко читалось изумление и испуг.
— Вы же шутите, да?
— Нет.
— Вы представляете, насколько это далеко отсюда?
— Да. Три тысячи шестьсот миль.
Устало почесав щеку, пилот ответил:
— Это еще девять часов в полете. Я усну и разобьюсь.
— Это наш последний перелет. После — сможете спать хоть целую неделю, но сначала мы должны добраться туда.
— Вы хоть представляете, сколько часов назад я должен был убрать руки от штурвала, следуя правилам FAA?
— Не думаю, что обыкновенно вас заботят такие мелочи, как регламент FAA, — и Проктор провел у него перед носом новой пачкой денег.
— Черт подери, — Шейпли недоверчиво качнул головой. — Ну ладно, это ваши похороны. Учтите, я вымотан настолько, что могу запросто не заметить гору и влететь прямо в нее.
С этими словами он закинул в рот еще несколько белых таблеток.
Международный аэропорт Хосея Кутако был довольно большим и — в четверть одиннадцатого вечера по местному времени — на удивление, загруженным. В отличие от других пунктов, где «Сайтейшен» запрашивал посадки, в Намибии диспетчеры оказались крайне недовольны отсутствием плана полета, и Шейпли был вынужден выдумать странную историю, связанную с разгерметизацией топливного бака, проблемами с коммуникационным оборудованием и едва не случившимся столкновением с одним из дозаправщиков. Проктор искренне подивился тому, что пилот все еще был способен на столь искусную игру воображения и столь легкую ложь — он провел за штурвалом практически сутки, и вся оживленность должна было давно покинуть его.
— Я труп, брат, — душевно сообщил он Проктору, когда они вырулили на взлетно-посадочную полосу номер 26 и направились к одному из терминалов аэропорта. — Если хотите лететь дальше, вам придется отрастить крылья.
— Вы отлично справились, — ответил Проктор, осматривая местность сквозь лобовое стекло. И вдруг он застыл. Там, припаркованный на асфальте, стоял «Бомбардир» Диогена.
— Стойте! — скомандовал Проктор Шейпли.
— Но…
— Просто остановите самолет!
Проктор полез в сумку, вытащил несколько стопок стодолларовых банкнот, быстро отсчитал сорок тысяч и практически швырнул их летчику, поспешно отблагодарив его. Затем он открыл
«Три часа», — думал он на бегу. — «Он опережал меня на три часа!»
Это была изнурительная игра в «кошки-мышки» — от самолета к самолету, через океаны и континенты. Проктор сидел на хвосте Диогена, несмотря на все обманные маневры этого страшного человека. «Бомбардир» не двигался с места, хотя один из его двигателей вращался. Дверь в пассажирский отсек была открыта, и к ней уже был подведен трап. Диоген и Констанс не могли уйти далеко. Так или иначе, они должны были все еще быть в Виндхуке.
Проктор подумал, что если ему еще немного улыбнется удача, он сумеет перехватить Констанс и Диогена прямо в аэропорту.
Достигнув «Бомбардира», Проктор буквально взлетел по трапу в салон. Он оказался пуст, но дверь в кабину пилота была приоткрыта. Внутри нее на сидении слева сидел мужчина, одетый в капитанскую униформу. Он был занят заполнением каких-то документов.
Проктор проскользнул в кабину, ухватил мужчину за лацканы пиджака и рванул его вверх.
— Вы пилот из Шеннона? — прорычал он.
Мужчина удивленно моргнул.
— Что? Что происходит, черт побери?
Проктор еще крепче ухватил его за воротник, тем самым создавая давление на шею.
— Отвечайте на вопрос!
— Я… я один из них… — пролепетал он.
— Где второй?
— Покинул аэропорт час назад. Он уже написал свой отчет. Я свой тоже отдал.
— Отчет?
— О трагедии, — пилот постепенно возвращал себе самообладание. Очевидно, он был американцем. — Так кто вы такой?
— Здесь я задаю вопросы, — рявкнул Проктор. — Что за трагедия? И кто был вашими пассажирами?
— Их было двое. Мужчина и женщина.
— Имена?
— Они не называли нам своих имен.
— Тогда опишите их мне.
— Мужчина… примерно вашего роста. Стройный. Ухоженная бородка. Странные глаза — они… были разного цвета, — он немного помолчал, вспоминая. — А еще у него был шрам на щеке.
— А женщина?
— Молодая… лет… примерно двадцати, может, чуть больше. Темные волосы. Довольно красивая. Но я не особенно смотрел на нее, она была пьяна.
— И больше никого не было? Только эти двое?
— Да… по крайней мере, сначала.
Проктор плотнее сжал ворот пиджака пилота.
— Что вы имеет в виду под «сначала»? И что за трагедия?
Пилот поколебался.
— Ну… дело… в этой молодой женщине.
— Что с ней? — прорычал Проктор. — Что случилось с этой женщиной?
Пилот опустил глаза и некоторое время смотрел в пол, словно собираясь с силами, чтобы снова взглянуть на своего незваного гостя.
— Она умерла в середине полета.