Обстоятельства гибели
Шрифт:
— Правильно. И что тогда?
— Не знаю… У меня нет устройства и нет перчаток, — говорит Люси, пристально глядя прямо мне в глаза. — Я их не нашла, но очень хотелось бы.
— А Марино не упоминал, что кто-то, возможно, следил за нами с Бентоном после того, как мы покинули Ханском? — спрашиваю я.
— Мы искали большой внедорожник с противотуманными фарами. Я не говорю, что это что-то значит, но у Джека темно-синий «навигатор». Подержанный, куплен в октябре. Тебя здесь не было, поэтому ты его и не видела.
— С чего бы Джеку следить за нами? И я ничего не знаю о новом «навигаторе». Думала, у него джип «чероки».
— Полагаю, он его продал. — Люси потихоньку отхлебывает
— А с какой стати вообще кому-то беспокоиться?
— Если кто-то знает, что флайбот пропал, — говорит Люси, — он — или она — наверняка его ищет и, возможно, не остановится ни перед чем. Он должен найти его раньше, чем он попадет не в те руки. Или как раз в те. Это зависит от того, с кем и с чем мы имеем дело. Если за вами следили из-за флайбота, то вполне логично предположить, что тот, кто убил парня, не нашел флайбот. Другими словами, устройства у него нет или оно же оно потеряно. Ты, наверное, и сама знаешь, что засекреченное патентованное техническое изобретение вроде этого может стоить целое состояние, особенно если кто-нибудь украдет идею и выдаст ее за свою. Если кто-то ищет его и имеет основания опасаться, что флайбот нашли вместе с телом, то у этого человека может возникнуть желание посмотреть, куда вы едете и что намерены предпринять. Он или она может полагать, что флайбот здесь, в ЦСЭ, или где-то еще. Возможно, даже у тебя дома.
— Зачем бы мне держать его в доме? Я вообще дома не была.
— Когда человек в отчаянии, логика бессильна, — отвечает Люси. — Если бы это я была тем, кто ищет, то могла предположить, что ты дала указание своему мужу, бывшему фэбээровцу, спрятать устройство у тебя дома. Я могла бы предположить все, что угодно. И если флайбот все еще не найден, я буду продолжать искать его.
Я слышу голос убитого: «Что за?.. Эй!..» Может быть, его удивленно-испуганная реакция была вызвана не только внезапной резкой болью в пояснице и сильнейшим давлением в груди. Может быть, что-то полетело ему в лицо. Или, может, на нем были управляющие перчатки, и его испуганный возглас стал причиной поломки флайбота. Я представляю, как крошечное устройство летит, а потом ударяется о руку в черной перчатке и врезается в воротник куртки.
— Если на ком-то были «умные» перчатки и он искал флайбот до начала снегопада, возможно ли, что он его не нашел? — спрашиваю я племянницу.
— Само собой. Зависит от ряда обстоятельств. Например, насколько сильно устройство повреждено. После того как наш клиент упал, там собралась куча народу. Если флайбот лежал где-то поблизости на земле, его могли раздавить или повредить, а может, даже сломать, окончательно и бесповоротно. Или же он валяется где-нибудь под деревом или в кусте — да где угодно.
— Полагаю, робот-насекомое мог использоваться в качестве оружия. Поскольку я не имею представления о том, что вызвало внутренние повреждения жертвы, нужно учесть все вероятные возможности.
— В том-то и дело, — говорит Люси. — В наши дни возможно почти все, что только можно себе представить.
— Бентон рассказал, что мы видели на сканере?
— Не понимаю, как микромеханическое насекомое могло вызвать такие внутренние повреждения, — отзывается Люси. — Если только в тело жертвы не было каким-то образом введено микровзрывное устройство.
Ох уж, моя племянница
— Но я от всей души надеюсь, что это не так, — говорит она. — Фактически, если был задействован флайбот, то речь может идти о нановзрывах.
Опять она со своими теориями о супервзрывчатке. Я вспоминаю замечание Джейми Бергер в последнюю нашу встречу на День благодарения, когда мы все были в Нью-Йорке и обедали у нее в пентхаусе. «Любовь не может победить все. У нее просто не хватает сил», — сказала Джейми, выпив лишнего и поспорив с Люси об 11 сентября, использованной там взрывчатке, присутствовавших в краске наноматериалах, которые могли вызвать ужасные разрушения, когда в них врезались большие самолеты с полными топливными баками.
Я давно перестала даже пытаться образумить мою циничную племянницу — у нее свои «тараканы», а избыток ума никому еще счастья не приносил, — да она и слушать бы не стала. Не важно, что никаких фактов в поддержку ее теорий почти нет, а есть лишь голословные заявления о неких остатках взрывчатки, найденных в пыли после обрушения башен. Потом, спустя несколько недель, пыль собрали еще раз, и анализ показал те же остатки окиси железа и алюминия, высокоэнергетического наносоединения, которое используется в производстве пиротехники и взрывчатки. Да, на эту тему писали в заслуживающих доверия научных журналах, но таких статей мало, и они отнюдь не доказывают, что наше правительство помогало в разработке и осуществлении теракта, чтобы получить повод для развязывания войны на Ближнем Востоке.
— Знаю, как ты относишься к теории заговоров, — говорит Люси. — В этом вопросе мы сильно расходимся во мнениях. Я видела, на что способны так называемые хорошие парни.
Она не знает о Южной Африке. Если бы знала, то поняла, что мы с ней и не расходимся вовсе. Мне слишком хорошо известно, на что способны так называемые хорошие парни. Но 11 сентября — другой случай. Так далеко они зайти не могли. Я думаю о Джейми Бергер и представляю, как трудно влиятельной и авторитетной манхэттенской прокурорше поддерживать отношения с таким партнером, как Люси. Любовь побеждает не все. Как это верно. Быть может, паранойя, проявившаяся в отношении 11 сентября и страны, в которой мы живем, вновь загнала ее назад, в одиночество, которое, по сути дела, никогда и не прерывалось надолго. Я очень надеялась, что Джейми — это именно то, что нужно Люси, и их связь будет длительной, но теперь чувствую — ничего не вышло. Я хочу сказать племяннице, что мне очень жаль, что я всегда буду рядом и мы будем говорить обо всем, о чем она захочет, даже если это идет вразрез с моими убеждениями. Но сейчас не время.
— Думаю, надо принять во внимание, что мы можем иметь дело с каким-то ученым-ренегатом, а может, и не с одним, задумавшим какую-то пакость, — продолжает Люси. — Это очень важный момент. И я имею в виду серьезную пакость, очень серьезную, тетя Кей.
Я рада, что она называет меня тетей Кей. Когда такое случается — а в последнее время это случается очень редко, — мне кажется, что между нами снова тесная связь. Даже не припомню, когда в последний раз она меня так называла. Когда я снова становлюсь ее «тетей Кей», то почти забываю о том, что представляет собой Люси Фаринелли, что она — гений, но при том еще и немножко социопат. Бентон такой диагноз высмеивает. Быть «немножко социопатом» — все равно что быть немножко беременной или немножко мертвой, говорит он. Я люблю свою племянницу больше жизни, но понимаю и мирюсь с тем, что, когда она ведет себя хорошо, это либо волевое усилие, либо ей просто так удобно. Мораль тут почти ни при чем. Ей важна только цель, оправдывающая средства.