Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
Просто она как будто заново познавала мир. И каждое прикосновение, каждое движение теперь воспринималось несколько иначе. Не так как раньше. Доберман прекрасно это понимал и даже невольно подумал о том, что когда все закончится, то и Елена, — а следовательно и ее чувства, — тоже изменится. Может, она больше не будет такой заносчивой и вредной.
Может, все вообще будет по-другому.
— Ты должна отдохнуть, — сказал он, нарушая тишину, пытаясь привыкнуть к объятию и заставить себя не избавиться от цепкой хватки девушки. — Расслабься.
Она
В ее мировоззрении вообще происходили значительные метаморфозы. Бонни была права, когда говорила, что мудрость книг пригодна лишь для определенных контекстов. И то — вымышленных, а не реальных. Обычно в подобных ситуациях героини поплачут, станут более мудрыми и спокойными. Обычно в подобных ситуациях все происходит как-то легче…
Но в действительности — депрессия, нервные срывы и приют у своего врага, который угрожал, клялся больше никогда не спасать. Но в действительности — опустошение, одиночество и страх темноты. Как же банально!
Девушка закрыла глаза, пытаясь мысленно абстрагироваться и расслабиться. И ее страшила не столько смерть матери, сколько осознание окончательного крушения собственной семьи. И этот кошмар — не последний. Будут еще и еще. Пока не придет смирение. Пока не придет спокойствие.
А спокойствие в темноте. А темноту может предоставить лишь тот, кто засыпает рядом с тобой. Кто возвращает тебя с того света, заставляя выблевать таблетки. Кто разрешает расцарапать собственную кожу, чтобы помочь избавиться от боли. Кто так яро тебя ненавидит. Кто однажды тебе сказал: «Ты — мой самый заклятый враг отныне».
====== Глава 16. Скрижали стерты ======
1.
Тайлер Локвуд смотрел на дисплей своего сотового вот уже около пяти минут. Соблазн включить телефон и позвонить по определенному номеру стремительно достигал своего апогея. Ведь от любви не отказываются в пользу чего-то или кого-то еще. Так просто неправильно.
Но если уж взялся за дело, надо закончить его до конца. Елене будет сложно объяснить наличие девушки в собственной спальне. Кроме того, если Доберман прав, и у Мальвины какие-то проблемы — скандал неминуем. Портить отношения на такой ранней стадии хотелось меньше всего, и поэтому оставалось лишь ждать улучшения Бонни и надеяться, что Елена справится со своими трудностями как-нибудь сама.
Было бы глупо обвинять Локвуда в несостоятельности и безразличии, ибо каждый человек в этом грешном мире — ребенок, который свершает ошибки просто учась жить. Альтруизм Локвуда заслуживает даже похвалы…
Однако Елена сломлена и разбита. Она не может найти себе покоя еще и по той причине, что делит постель с врагом, а не с близким человеком. И сейчас она как никогда нуждается в помощи.
Или просто Тайлер Локвуд боится серьезных отношений, все еще веруя, что «любовь — это пепел, прах, фикция»? Или просто Тайлер Локвуд
К черту.
Парень решительно поднялся, отшвыривая телефон от себя подальше. Ему надо закончить начатое. Если он, и правда, желает повзрослеть и стать опорой для девятнадцатилетней девчонки, ему стоит начать с себя. А это сложнее, чем кажется.
Он старательно избегал встреч с матерью и ее нотаций, поэтому каждое утро вставал очень рано и каждый вечер ложился рано. Сегодня, например, поднялся в пять утра. Вскоре придет Мередит с осмотром, и стоит привести Бонни в порядок, чтобы избежать неприятной дискуссии на тему госпитализации.
Открыв дверь, Локвуд увидел лежащую на полу девушку. Парень тут же сориентировался: закрыл двери, поднял феминистку на руки, отнес на кровать и стал приводить в чувства. Трясти девушку за плечи было бессмысленно, а брызгать водой — чревато последствиями. Благо, рядом был нашатырный спирт.
Беннет поморщилась, попыталась увернуться от неприятного и резкого запаха, но все-таки очнулась и открыла глаза.
Воспоминания накрыли как цунами, порождая отчаяние и неописуемое желание исчезнуть из этого мира. Спокойствие в темноте.
— Пожалуйста, оставь меня в покое, — девушка снова зажмурилась. Она была бы рада закрыть лицо руками, но тело вновь оказалось не под контролем мозга, и все попытки отбиться были тщетны. — Уйди отсюда…
— О, Бонни начинает приходить в себя! — улыбаясь, радостно воскликнул парень. — А я уж начал переживать! Но, как говорится, если пациент начинает грубить — он идет на поправку!
Громкость голоса оглушала, вызывая головную боль. У девушки появилось ощущение, что эффект от выпитого в том клубе стал появляться только сейчас. Тошнота, головная боль, желание сдохнуть…
Или это не алкоголь вовсе?
— Что-то я не слышала о таком выражении, — буркнула мулатка, открывая глаза и стараясь привыкнуть к свету. Шторы были по-прежнему плотно сдвинуты, но яркость дня ослепляла.
В темноте спокойствие. В свете — тревога. Так вот, оказывается, почему падают ангелы…
— Все случается впервые, милая. Ну, как я тебе? — он улыбнулся еще шире. — Достаточно хорош, а?
Девушка ничего не ответила. Она оглядела помещение, вспоминая то, как выбиралась из гроба в своих галлюцинациях. Она вырвалась, а значит, теперь все должно быть по-другому.
— Мне нужно идти. Больше я здесь не останусь.
Ничего не будет. Бонни забыла про свои ночные клятвы, забыла про желание довериться кому-то, стать чьей-то вселенной и найти свое пристанище. Былая гордость взыграла, а нежелание показывать свои слабости достигло наивысшей точки. Не так-то легко отказаться от прежних принципов. Особенно, когда характер у человека не цельный, а противоречивый.
Беннет снова поднялась, снова спустила ноги на пол. Кажется, теперь это вышло легче. Перед глазами, правда, все равно потемнело, но, по крайней мере, теперь нет головокружения.