Объявлено убийство
Шрифт:
— Похоже, это все знают. Да, наверное, ты сама и сказала, Дора.
— Что ты, я просто невзначай обмолвилась, что завтра мне стукнет пятьдесят девять.
— Шестьдесят четыре, — подмигнула ей мисс Блеклок.
— А мисс Хинчклифф сказала: “Непохоже. А как вы думаете, сколько лет мне?” И мне вдруг так стало неловко, ведь мисс Хинчклифф какого-то неопределенного возраста. Она сказала, что по пути занесет нам яиц. Я пожаловалась, что в последнее время наши куры плохо несутся.
— Да, неплохой у нас улов на
— Интересно, где она все это достает?
— Лучше не спрашивать. Скорее всего, на черном рынке.
— А еще твоя чудная брошка. — Мисс Баннер гордо посмотрела на свою грудь, на которой красовался маленький листочек с бриллиантиком.
— Нравится? Я рада. А я вот никогда не увлекалась драгоценностями.
— Я в восторге.
— Ну и прекрасно. А теперь пойдем покормим уток.
— Ха! — трагически воскликнул Патрик, когда гости расселись за столом. — Что я вижу? “Дивная смерть!”
— Тес, — шикнула на него мисс Блеклок. — Не дай Бог, Мици услышит. Она сердится, когда ты так называешь ее торт.
— Но это же воистину “Дивная смерть”! Это ведь ваш именинный пирог, Банни?
— Да, — сказала мисс Баннер, — у меня сегодня просто великолепный день рождения.
Ее щеки пылали с того самого момента, когда полковник Истербрук вручил ей маленькую коробочку конфет и с поклоном провозгласил: “Сласти для наисладчайшей!”
Джулия поспешно отвернулась, за что мисс Блеклок послала ей укоризненный взгляд.
Они воздали должное яствам и, откушав на десерт по кусочку “смерти”, поднялись из-за стола.
— Мне как-то не по себе, — сказала Джулия. — А все торт. Помню, в прошлый раз я чувствовала себя так же.
— Но он того стоит, — сказал Патрик.
— Иностранцы действительно знают толк в кондитерских изделиях, — изрекла мисс Хинчклифф. — А вот простого пудинга приготовить не могут.
Все вежливо промолчали, хотя губы Патрика дрогнули, словно он намеревался спросить: кто из присутствующих хотел бы сейчас отведать простого пудинга?
— Что, вы взяли нового садовника? — поинтересовалась мисс Хинчклифф у мисс Блеклок, когда они возвратились в гостиную.
— Нет, а почему вы так решили?
— Да тут какой-то малый вертелся. Возле курятника. Вид у него, правда, был довольно пристойный, армейская выправка.
— Ах этот! — воскликнула Джулия. — То наш сыщик.
— Сыщик!.. Но почему? — Миссис Истербрук даже выронила сумочку.
— Не знаю, — пожала плечами Джулия. — Он все ходит кругами и следит за домом. Наверное, охраняет тетю Летти.
— Какая чушь! — сказала мисс Блеклок. — Покорнейше благодарю, но я могу и сама за себя постоять.
— Так ведь все давно кончено! — вскричала
— Полиция не удовлетворена, — объяснил ее муж. — Вот почему.
— А чего им не хватает?
Полковник Истербрук покачал головой, давая понять, что он мог бы поведать куда больше, если б счел необходимым. Эдмунд Светтенхэм, недолюбливавший полковника, сказал:
— По правде говоря, мы тут все под подозрением.
— Под подозрением? — переспросила миссис Истербрук.
— Не бери в голову, котеночек, — проворковал ее муж.
— Нас подозревают в том, что мы тут шляемся намеренно, — продолжал Эдмунд, — чтобы при первой же возможности совершить убийство.
— Пожалуйста, не надо, мистер Светтенхэм! — вскричала Дора Баннер, заливаясь слезами. — Я уверена, что никто из нас не смог бы убить нашу дорогую, драгоценную Летти!
На мгновение все стушевались. Эдмунд побагровел и пробормотал:
— Я пошутил.
Тут Филлипа предложила послушать последние известия, и все горячо ее поддержали.
Патрик прошептал Джулии:
— Сюда бы еще миссис Хармон. Уж она бы наверняка спросила своим звонким голоском: “Но ведь, наверно, кто-то ждет случая убить вас, мисс Блеклок?”
— Я рада, что она и эта ее старуха Марпл не пришли, — сказала Джулия. — Старая грымза везде сует свой нос. И, по-моему, любит покопаться в грязном белье. Типичный образчик викторианской эпохи.
Последние новости спровоцировали всех на чинное обсуждение ужасов атомной войны. Полковник Истербрук сказал, что, несомненно, Россия — главная угроза мировой цивилизации, а Эдмунд возразил: дескать, у него есть несколько совершенно очаровательных русских друзей, однако его заявление было принято весьма прохладно.
Затем все снова рассыпались в благодарностях хозяйке.
— Ты повеселилась, Банни? — спросила мисс Блеклок, когда ушел последний гость.
— О да. Но у меня страшно болит голова. Наверно, от нервного возбуждения.
— Это от торта, — сказал Патрик. — Меня тоже мутит. А вы еще целое утро прикладывались к шоколадным конфетам.
— Пожалуй, пойду лягу, — сказала мисс Баннер, — приму сразу две таблетки аспирина и попытаюсь заснуть.
— Хорошая мысль, — одобрительно кивнула мисс Блеклок.
Мисс Баннер отправилась наверх.
— Мне пойти закрыть уток, тетя Летти?
Мисс Блеклок строго взглянула на Патрика.
— Если дашь честное слово, что хорошенько запрешь дверь.
— Клянусь!
— Выпейте хересу, тетя Летти, — предложила Джулия. — Как говаривала моя нянюшка: “Это утихомирит ваш желудок”. Жуткое выражение, но оно идеально соответствует моменту.
— Думаю, ты права. Откровенно говоря, я просто не привыкла к такой жирной пище… О Банни, как ты меня напугала! В чем дело?