Обычный день

Джексон Ширли

– Как продвигается ваша картина?

Когда я ответила, что в последний раз касалась красок лет двадцать назад, приводя в порядок деревянные шезлонги, чтобы поставить их на лужайку за домом, девица удивленно нахмурилась и проговорила:

– Но я думала, вы пишете картины.

– Я пишу книги – наверное, я писатель, – слегка натянуто сообщила я.

– Забавно, – хмыкнула она. – Я всегда думала, что вы художник. О чем вы пишете?

– Я должна быть писательницей? – уточнила я вечером у мужа.

– Что? – переспросил он.

– Я сказала: я должна быть писательницей?

– Наверное, да, – ответил он.

– Как так? Я-то думала,

что должна быть художником.

– Я ни слова не понимаю из того, что ты говоришь, – посетовал он. – Ужин скоро?

Машина у нас новая. Английский кабриолет-малютка, черный, легкий и симпатичный. Дети сразу назвали его Торо, потому что у него на руле изображен бык. Сегодня вечером я бы предпочла покататься на Торо, а не готовить гамбургеры. Оставив мужа сидеть в гостиной и читать вечернюю газету, я вышла на кухню, села на высокую табуретку в углу и посмотрела на Торо, припаркованного на подъездной дорожке. Моя дочь сломала молнию в юбке. Посаженный у крыльца розовый куст явно не собирался расти. «Я писатель, – сказала я себе, сидя в углу на кухне. – Я писатель – сижу здесь, жарю гамбургеры». Собака опять спустилась к ручью и каталась там в грязи.

Из нескольких тысяч музыкальных пластинок, которые хранятся в нашем доме, мне принадлежат ровно две. На одной – записи разных песен и мелодий, какие играют автоматы в кафе и ресторанах. На другой – музыка с корриды. Я одолжила у детей проигрыватель, принесла его на кухню, взяла две пластинки и поставила ту, на которой каллиопа высвистывает «Закоулки Нью-Йорка».

– Мама опять с ума сходит, – сообщил мой старший сын отцу в гостиной. – Интересно, что она выкинет на этот раз.

– Все в этом мире, – рассеянно ответил мой муж, – либо правда, либо ложь, либо фантазии твоей матери.

– Жаль, что она не включила музыку для корриды, – сказал мой сын. – Эта каллиопа меня бесит.

– Когда она в прошлый раз слушала музыку с боя быков, мы четыре дня подряд ели на ужин овощной суп, – напомнил мой муж.

– Водил бы ты нас на ужин в ресторан, и почаще – прозрачно намекнул сын.

– Обычно, наслушавшись мелодий из музыкальных автоматов, она убирается в бельевом шкафу, а иногда читает письма, которые я писал ей, когда мы учились в колледже, – голос мужа дрогнул.

– Лучше бы она включила музыку для корриды, – повторил сын.

Я слезла с табуретки и пошла в гостиную.

– Послушайте, – заявила я, – я писатель или домохозяйка средних лет?

– О боже, – проговорил сын, а муж ответил: – Писатель, дорогая. Ты писатель.

– Вот именно, – подтвердил сын.

Я вышла через заднюю дверь, спустилась по ступенькам и села в Торо. Я видела, как муж и сын смотрят на меня из окна гостиной, а дочь открыла окно своей комнаты на втором этаже и крикнула:

– Ты куда-то собралась? Подожди минутку, я надену другую юбку и пойду с тобой.

– Ты останешься дома и приготовишь гамбургеры, – отрезала я. – В морозилке найдешь мороженое на десерт.

– Куда ты едешь? – поинтересовалась дочь.

– Куда подальше. Наверное, отправлюсь на запад и буду сражаться с индейцами.

– Опять? – удивилась она. – Я думала, ты слушаешь музыкальные автоматы.

– Когда-нибудь ты снова услышишь обо мне, – пообещала я. – Я буду стоять за стойкой бара в Сингапуре, или продавать газеты на перекрестке улиц в Алжире, или, может быть, через много лет к тебе подойдет маленькая старушка, посмотрит в лицо и спросит, помнишь ли ты свою мать, и это буду я.

– А-а-а, – зевнула дочь. – Что ж, желаю приятно

провести время.

Выехав задом с подъездной дорожки, я развернулась и поехала прочь из города. Было полшестого вечера, стояла теплая погода, а проселочная дорога петляла среди свежей зелени. «Я писатель, – строго говорила я себе, – я не из тех, кто всего лишь готовит, убирает и чинит молнии. Я бегу на край света».

Проехав около двадцати миль, я миновала полдюжины маленьких городков, однако все они были слишком близко к дому. Я хорошо знала все вокруг: магазины, дома, людей. И решила ехать дальше. На восток я езжу не часто, и потому свернула на первую же дорогу, ведущую на восток. Дорога оказалась узкой, в рытвинах, и вскоре я добралась по ней до незнакомых мест. Свернув на перекрестке на юг, я ехала, пока не удалилась от дома на сорок миль. Темнело. Я приехала в маленький городок с табличкой «Основан в 1684 году» на широкой лужайке возле старого здания в колониальном стиле – гостиницы, а вдоль главной улицы виднелись магазины со стеклянными витринами и кирпичными стенами и двухэтажные деревянные домики. Я решила, что остановлюсь здесь, и направилась на стоянку у гостиницы.

Из вестибюля можно было повернуть направо, в ресторан под названием «Старый коровник», и налево – в бар под вывеской «Кормушка». Я подошла к стойке регистрации и спросила у дамы с ожерельями из медных бусин, не найдется ли в гостинице свободной комнаты.

Она внимательно оглядела меня и уточнила:

– Вы разве не местная?

– Нет, – твердо ответила я. – Я из Рио-де-Жанейро. Проездом.

– Вроде, я видела вас в супермаркете.

– Нет, – сказала я. – Я путешествую.

– Странно, – хмыкнула она. – Должно быть, спутала с кем-то.

– Так и есть, – подтвердила я.

– Надолго к нам?

– Не знаю. Мне могут позвонить в любой момент. Срочный вызов. От начальства. Секретная служба и все такое.

– Понятно, – кивнула дама. – Ну, расскажите о нашей гостинице друзьям.

– Непременно, – пообещала я. – Muy bueno [2] .

– Вы, мексиканцы, все богатеи, правда?

– Нефть, – коротко пояснила я и поставила подпись на маленькой карточке, которую мне протянула женщина.

Я написала: «Миссис Панчо Вилла», потому что точно знала: эта женщина видела-таки меня в супермаркете. Взглянув мельком на подпись, она сказала:

2

Очень хорошо (исп.).

– Спасибо, что выбрали наш отель, комната номер три. – И протянула мне ключ.

Я поднялась по узкой лестнице на второй этаж и открыла комнату номер три, в которой стояла прекрасная старинная кровать в колониальном стиле и современный письменный стол из клена. Я причесалась, умылась, спустилась по лестнице и вышла на улицу. Отыскав поблизости аптеку, я купила зубную щетку, три детектива и коробку карамели. В гостинице я сразу направилась в «Старый коровник», и распорядительница зала усадила меня за столик в углу. Я заказала два дайкири – в память о Рио – и филе миньон. Распорядительница три раза подходила, чтобы спросить, все ли в порядке, и каждый раз я отвечала: «Да, все отлично». За ужином я прочла детективный рассказ, а с кофе выпила драмбуи. Потом я поднялась наверх, в комнату, уселась в огромную кровать и читала детективы, пока не заснула примерно в половине десятого.