Обыкновенная биография
Шрифт:
К вечеру 3 мая у меня собрались Василий Курнешов и Валентин Хангени — оставшиеся в живых госовцы, и мои приятели и товарищи из части, штаба. Батальон выходит на Лукенвальде. Карты до Дрездена получить у адъютанта штаба.
— Куда едем? — спрашивают друг у друга офицеры.
— Куда едем? — спрашивают друг у друга бойцы.
А ответить может только один сержант Медведев. Выпив свою майскую порцию, он в лихой позе сидит на броне своей машины и снаряжает диски.
— Куда едем! Куда едем! Ясное
— Ничипорук! — кричит он на помощника, и лицо его на мгновение становится серьёзным, — ты не ухо протирай, а пулемёт, это на данном этапе поважнее будет. — И он уже улыбается.
А по колонне несётся протяжная команда:
— Заво-ди-и!!!
«СЛУШАЙ, КРАСНАЯ АРМИЯ!!!»
10 глава
От Берлина на юг. Эльба. Тяжёлый бой за автостраду Дрезден-Лейпциг. Обходим Дрезден. Половина этой груды развалин ещё у немцев. За Дрезденом начинается сплошной лесной массив. На юг! Там Судеты, а за ними Чехословакия.
— Куда идём? — спрашивают бойцы у офицеров.
— Куда идём? — спрашивают офицеры у генерала.
— На юг! — басит генерал, и голос его слышен в грохоте моторов.
Город Фрейберг.
— Не сдаются немцы?!
— Уничтожить, и на юг!
За Фрейбергом начинаются Судеты.
Это отчаянный, неповторимый по своей стремительности и талантливому замыслу марш.
Удар настолько стремителен, что немцы в панике разлетаются по окрестным лесам, бросая технику и склады.
— Не ввязывайтесь в бой, старайтесь обойти противника и… на юг! Спать не разрешаю никому!
Заправляемся по дороге немецким горючим, благо его здесь много.
С ходу сбиваем немецкие засады и заслоны и вгрызаемся в горы.
Ливень. Обходим укреплённый городок. Машины вязнут в грязи. Разбираем полуразрушенные дома, пилим деревья, валим всё в грязь и на руках выволакиваем машины к шоссе. Моторы нагреты докрасна. Смеркается.
— Зажечь фары! — такая команда раздаётся впервые за всю войну, и тысячи фар режут сырой мглистый воздух.
Какой-то танкист запускает ракету, чтобы осветить своему танку путь через переправу.
Один кричит:
— Ты что, ошалел или древесного напился?!
— Свети! Лучше ехать! — кричат другие.
Один из танкистов застревает, и его пытаются вытащить. Колонна встала.
— Лейтен-а-ант Вульфович! — пищит радистка, и у меня такое впечатление, будто её кто-нибудь ошпарил.
Прыгаю в радийную машину. Она протягивает мне один наушник. Слушаю.
— Говорит Прага! Говорит чешская Прага! Слушай, Красная Армия! Слушай, Красная Армия! В Праге восстание. В городе баррикады. У нас мало оружия. Немцы убивают женщин и детей, разрушают город. Братья, спешите! Мы ждём ваших танков и самолётов! Братья русские, помогите Праге!
Так вот куда мы рвёмся третьи сутки, так вот почему генерал не разрешает никому
А по эфиру несётся:
— Говорит Прага! Говорит Прага! Говорит Чесская Прага! Радиостанция Прага една! Слушай, Красная Армия! Слушай, Красная Армия!
Цинвальде и Альтенберг — вот они два последних немецких города. Вот они ключи к перевалу через Судеты. Но немцы держатся за них, как утопающий за соломинку.
— Шалишь, скотина-фриц, — сипит уже генерал и поворачивает колонну с шоссе на железнодорожное полотно.
Танки медленно и с лязгом ползут по железнодорожному проходу, обваливая края насыпи. Не приведи бог, чтобы машина здесь встала! Ведь всё остановится.
Прыгая как лягушки, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно едут по шпалам автомашины и транспортёры. Лопаются камеры, летят рессоры, громыхают бочки, сваливаются ящики со снарядами. Из машины вываливается радистка, дежурившая у рации. Так натрясло, что её тошнит, и, кося глазами, она валится на землю.
— А руки у вас зачем?! — кричит за генерала адъютант. — Все вперёд, и поддерживать кузова!
Каждую машину сопровождает 15–20 человек, поддерживая кузов.
Спуском машин с насыпи в лесную чащу занимается группа в 40–50 человек. Машины спускают, цепляя тросом за раму и за деревья.
Через несколько часов различаются «неприступные» укрепления Альтенберга, обстрелянные с тыла и захваченные врасплох этим головокружительным манёвром.
Генерал тихо смеётся:
— Вояки-дойчи! Хлопот мне с вами.
— Ну, на юг, товарищ генерал, — говорит адъютант.
— На Прагу, товарищ капитан! — отвечает генерал и садится в транспортёр. — Раздать карты до Праги!
«На Прагу!» — уже написано на флагах и на броне танков.
«На Прагу! На Прагу!» — стучит в сердце каждого воина.
Начинается рискованный спуск по южным кручам гор. Командиры машин бегут впереди, выбирая удобные дороги и следя за тем, чтобы танк не сорвался в пропасть. Одно неосторожное движение водителя, и не найдёшь обломков машины.
Приходится подменять механиков-водителей и шоферов. Ведь четверо суток не смыкали глаз. Подменённые валятся на броню и засыпают. Люди придерживают автомашины с плохими тормозами и подкладывают камни под колёса. Ведь сорвётся тормоз, и несколько машин полетит вниз.
— Вон, вон, смотрите, деревня внизу!
Въезжаем в деревню, и на выезде из неё начинается прекрасное шоссе.
— Включай четвёртую!
— Вперёд!
И огромный запас энергии выплёскивается наружу.
Отпускай тормоза! Вот она братская славянская земля — ЧЕХОСЛОВАКИЯ!
На Прагу! На Прагу! На Прагу! — тарахтят гусеницы танков.
На-а Пра-гу-у-у! — свистит ветер на штыре антенны.
К дорогам, по которым движется наша танковая армия, выходят десятки тысяч жителей и забрасывают цветами пролетающие мимо машины. Группа молодых людей скандируют: