Обыкновенная биография

Вульфович Теодор

11.1.46 г. посетил маму Зорьки Нерославского: «Мама Зорика Надежда Николаевна полюбила меня, и уверен, что теперь будет думать много обо мне. А в общем, там бывать мне очень и очень приятно и очень тяжело. А нервишки у меня, я чувствую, сдали здорово.

12.1.

Отца застал в ужасном состоянии…

Отпуск кончался в начале февраля: 3 февраля. Достал билет в международный вагон на завтра. Вечером с Аликом (Алик Лозоватский — родственник Теодора, тоже участник войны, уволенный из армии по ранению) закатились в коктейль-холл. А после к-х я зашёл

к Нерославским.

4 февраля. В 14oo поезд Москва-Брест тронулся. Провожал меня Алик Л. Часов в 6 утра прибыли в Брест. Я твёрдо решил заехать в Прагу…

… 8 февраля — 8oo Прага. Вечером с Кветой и чешскими друзьями был в театре.

9-го вечером был на маскараде в обществе друзей Советского Союза с Кветой, она была очаровательна. Было довольно весело и по-приятельски.

10-го — Днём гулял с Кветой и серьёзно разговаривали. Дивлюсь её настойчивости и смелости. Не могу себе представить её в наших условиях. Мне кажется, что этот цветок там завянет. Но сказать ей „нет“ я не в силах.

12-го отъезд — „Долго я гулял с Кветочкой по перрону, а говорить ни о чём не могли. До свиданья, моя родная и любимая, сказать тебе „прощай“ я не в силах. О, как крепко, до боли я тебя целую, моя Золотая Прага. 17^2^2 поезд Прага-Вена тронулся. Наверное, последний раз я вижу твоё дорогое лицо, Кветочка“.

13-го в Вене лёг в госпиталь, с высокой температурой поместили в изолятор с диагнозом — ангина. Несколько дней была высокая температура, „20-го первый раз температура нормальная“, и с переводом в обычную палату он получил возможность выходить в город.

Удивительные способности были у этого человека — Вульфовича Теодора — наряду с бесконечными встречами с друзьями, посещениями театров, дансингов (он очень любил танцевать и танцевал прекрасно), он успевал ещё читать!

Вот запись 20 и 21 февраля 45 г.: В изоляторе закончил читать „Записки Пиквикского клуба“ Диккенса и прочёл „Месс-Менд“ Мариетты Шагинян».

И постоянно думал о Квете, она в нём жила.

24 февраля такая запись: «День рождения КВЕТЫ. Приснилась мне моя маленькая девочка с необычайно красивым загаром тела, а весна кругом неописуемая по красоте, и всё так тихо и спокойно. Много было родных и знакомых, а я целовал её не стесняясь. И весело мне было и легко».

2 марта в кино «случайно встретился с Иосифом Нихамовским. У парня нет ноги. Скоро он едет домой. Очень долго разговаривал с ним и рассказывал о Москве».

3 марта «в кино смотрел Швейка, а потом опять долго был у Иосифа, и он читал мне свои стихи… он мне очень понравился».

8 марта «с Отей (Иосифом) РЕШИЛИ: провести время не зря и дать в Вене „гастроль“ культурную и весёлую».

Из устных рассказов Вульфовича (кстати, рассказчик Теодор был удивительный — рассказы его, живые, образные, запоминались, как впечатывались).

Итак, перед поступлением в госпиталь Вульфович получил зарплату за несколько месяцев службы — часть его находилась то в Германии, то в Венгрии, то в Чехословакии. Валюта была разных стран, учитывалась

инфляция. В общем, насчитали гвардии старшему лейтенанту Вульфовичу баснословную сумму. Была создана комиссия, которая разбиралась с этим явлением несколько дней. Большинство было за то, чтобы просто урезать эту сумму, но нашёлся один честный офицер, старший по званию, который сказал: «Как известно, парень не просто жил в разных странах, а служил, участвовал в боевых операциях, он заслужил эти деньги, и если ему повезло и он остался жив, мы должны отдать ему всё, что он заработал».

Денег оказался целый чемодан, с этим чемоданом он и прибыл в Венский госпиталь.

В госпитале, после пребывания в изоляторе, когда он получил возможность выходить в город, приняв с Иосифом Нихамовским решение «дать культурную гастроль», он купил ложу в Венском оперном театре, и все раненые, желавшие посещать оперу, ходили туда.

И вот довольно подробные записи в книжке:

10-е марта. Был с Отей Них., и ещё 3-е, в оперном театре. Слушал оперу Доницетти «Дон Пасквале». Решено ещё посмотреть балет и оперетту.

11-е марта. После обеда пошли в город и посмотрели довольно хороший фильм. После 23 часов долго беседовал с майором, и начинают вырисовываться перспективы на «mittelm"aig» (Вульфович уже тогда начал хлопотать о демобилизации, не хотел повышения звания, так как это связывало с армией, а он мечтал поступить в театральное училище.)

14-го. В кабаре у базара. Довольно паршивенькая программа, но есть кое-что оригинальное. Срезались с комендантскими, и дело закончилось гранд — дракой.

15-го. Отя уехал в Москву. Вечером опять пошли в кабаре «триумф», и я хорошо потанцевал. Дальше отправились на поиски и нашли замечательное офицерское кафе с танцами во французской зоне. В госпиталь пришёл часа в 3 ночи и сильно на взводе. (Тут надо вспомнить его рассказ о том, как он провожал Нихамовского. В один день выписали и отправляли домой всех ампутантов, находившихся на излечении в госпитале, а их было более взвода. «Они шли строем, — вспоминал Теодор, — и несли на плечах свои протезы — запасные, которые им сделали в Вене. Впечатление это шествие производило страшное». Отсюда и было это «на взводе».)

19-го купил себе костюм… и подался в «Volksopa». Слушал «Тоску» Пуччини. Очень хороший Каварадосси и паршивенькая Тоска, но декорации и постановка очень хорошие.

20-го вечером опять поехал в «Volksopa». С колоссальным трудом достал билет на «Кармен». Прекраснейшая постановка. Кармен замечательная — Лорна Сидней (Австралия).

21-е. Днём был на рентгене, сделали снимок. Сделали реакцию Пирке. Вечером опять поехал в оперу, слушал «Летучую мышь» Иоганна Штрауса. Стоял сплошной хохот. Я в восхищении от этого театра. Прекрасное сочетание драматического исполнения с вокальными данными. До 3-х ночи был в кафе и потанцевал. Получил письма от В. Курнешова, Иванова и Башковича. Молодцы, преданные хлопцы, и, главное, это то, что во взводе всё в порядке.