Обыкновенный принц

Эфф Юлия

На следующий день, опережая летунов, вернулся голубь с посланием: на границе действительно видели двух оборотней, которые, будучи застигнутыми врасплох, сбежали в драконьей личине; по словам пограничных летунов, оборотни пытались похитить ездовых драконов: был обронен артефакт, ослабляющий действие ираниума; а Менгал вёз в столицу заблудившегося академиста, отшибленного. Больше в записке, копию которой прочитал Вэйланд, ничего не говорилось. Ясное дело, ректору поручили заняться прямой обязанностью — найти академиста, возможно, напавшего на Менгала.

Но,

как бы ни хотела дознавательская служба, решать вопрос с очередным отшибленным было бессмысленно до тех пор, пока летун Менгал не пришёл в себя. И Вэйланд-эве Риуз раньше времени решил не беспокоиться. Его больше интересовал момент с совпадением предвидения королевского феоманта и появления двух алатусов. Независимо от того, пришли ли они порталом или ушли, как (тьма его побери!) Сирнаннос узрел столь незначительное событие?! Или это было совпадение с другим, не имеющим отношение к тем двум? Если первое предположение — правда, то это существенный прорыв в борьбе с оборотнями, которые теперь не смогут бесследно шастать из Алатерры сюда и обратно. Ну, а если второе, то... ерунда, которую разгадать будет сложнее.

Итак, рассудив ждать восстановления Менгала-эве, который находился в бессознательном состоянии, Вэйланд спокойно занялся своими делами. Но вечером того же дня вернулись летуны, входившие в охрану дворца и Академии, а с ними — товарищ Менгала, Селебу-эве. Вэйланда и его заместителя Лестера-эве Дифатера вызвали в королевский дознавательский отдел.

— ... Говорю вам, что видел: сражался этот отшибленный весьма искусно! И поразил бы оборотня, если бы его не подпалил второй! — закончил свой рассказ Селебу-эве.

— Как говорите, он назвался? — задумчиво спросил Вэйланд, мельком взглянув на заместителя, который, конечно же, не помнил по имени всех академистов, отправленных несколько месяцев назад на битву. Зато что-то уже удовлетворённо ёкнуло в голове ректора.

— Он назвался Тео. Но, да простит меня алатус, совсем отшибленный. Истинный младенец: всё понимает, а говорить не может. И как имя своё вспомнил?

— Будто мало таких! — буркнул Лестер. Ему за глаза хватило возни с теми немногочисленными отшибленными, которые вернулись вместе с лекарями.

Старший Советник, переглянувшись с Ярвудом, задал вопрос, который, судя по выражению глаз присутствующих, беспокоил многих:

— Скажите, эве. А вам не показалось, что этот отшибленный разыгрывает театральную партию и на самом деле является сообщником оборотней?

Селебу-эве почесал подбородок:

— Поклясться не могу, но мне показалось, что нет... Хотя, кто их разберёт — этих оборотней? Поджарили его на славу, на теле живого места не было. Да и по всему было видно, что голодный, давно не ел — разве от полпинты бально[1] развезёт такого сбитого малого? Мы его сразу с Менгалом отправили вниз. Я утром разговаривал с тамошними, говорят, истинно отшибленный. Но парень хороший... Кажется...

Под скептическими взглядами летун смешался.

— Благодарим вас за разъяснение обстоятельств, — его успокоил

Ярвуд. — Думаю, в виду ваших заслуг Советник даст вам пару свободных дней...

— Разумеется, — кивнул важно Советник, хранитель драконов.

— ... Ну а вам, Риуз-эве, полагаю, стоит проверить списки бывших ново... — продолжил секретарь, по негласному соглашению, считающийся главным в подобных встречах, ведь он всегда знал больше, чем все вместе взятые камериры Его величества.

Его перебил Вэйланд, почтительно кланяясь:

— Я как раз думал об этом, эве.

В заключение встречи второй Советник пообещал с помощью лекарских артефактов как можно скорее привести в чувство раненого, чтобы выяснить остальные подробности замысловатого дела.

Через час жалующийся на слабость и головную боль Менгал поведал: Уафа вдруг взбесилась, она и раньше не жаловала запах бально, а в полёте отшибленный подавился воздухом, закашлялся, вот Уафа и испугалась; скинула обоих недалеко от Предлесья, за что, конечно, будет наказана в своё время.

— Ну и? Что вы думаете? — обратился младший Советник к Вэйланду, когда они вышли из лекарни.

Ректор ответил как можно равнодушней:

— Отправим завтра на поиски. Думаю, надо будет уточнить место падения, но это уже утром, не будем возвращаться и тревожить пострадавшего.

На том и порешили. Советник ушёл, и Вэйланд первым делом потянулся к артефакту. Имя Тео давно навязло на зубах, спасибо сыну лавочника, упрямому Шоте-безродному, — всю плешь проел своими напоминаниями о необходимой выплате семье убитого друга. Тео-безродного. Жившего, между прочим, в селении Ляни, рядом с Предлесьем... Артефакт подтвердил — ректор помнит всё правильно. И Вэйланд с нетерпением начал ждать утра, короткого разговора с Менгалом-эве и результатов поисков, ни с кем не делясь предположением.

Вернувшиеся младшие дознаватели доложили: в лесу признаков жизни не обнаружено, если только беглец не затаился, а в селениях Ляни и Заречном никто странного парня не видел. Это, конечно, было неприятно: парня сразу не нашли, а значит, теперь расследование затянется.

— Подробнее о допросе в Ляни, с кем разговаривали? — попросил уточнить Риуз-эве у отчитывающихся. — Если я не ошибаюсь, там четыре двора всего. Все ли обошли?

— Уже три. Один дом сгорел, и следов проживания не обнаружено, — сказал, вытянувшись в струну, младший дознаватель. Описал остальные и крестьян, с кем разговаривали.

— Подожди-ка. Говоришь, мальчишка был на поле и его старший брат? — Вэйланд выцепил для себя важное.

— Да, эве. Малому лет семь, но уж больно шустрый. А брат, говорит, уже вернулся с войны. Отшибленным. Поэтому мы с ним не говорили.

— И как же выглядел этот отшибленный брат? — ноздри ректора, предчувствующего ответ, расширились.

— Здоровый, седой, высокий...

— Идиоты! — пробормотал сквозь зубы Вэйланд, всё поняв. Значит, дружок Шоты-безродного вернулся. Да с какой помпезностью! Из-за этого сдвинутого переполошили все службы!