Обжигающий фактор
Шрифт:
Эрик весь подался вперед, упершись локтями в колени. Похоже, Куинн полностью завладела его вниманием.
— Итак, в девяносто втором, после гибели Лайзы, он увольняется из Виргинского университета и переходит в «Современную термодинамику», которая, как ты и сказал, вероятно, принадлежит к числу квазиправительственных организаций…
Внезапно вид у Эрика сделался каким-то рассеянным. Глаза смотрели прямо вперед, но словно бы ничего не видели.
— Ты слушаешь?
— Итак, в девяносто втором, после гибели Лайзы, он увольняется
— Ну ладно. На некоторое время, пока он начинает работать с «СТД», все утихает. Его спасли от тюрьмы, а взамен он соглашается работать над их темой, что бы это за тема ни была. Но через некоторое время им снова завладевает его мания, он теряет способность концентрироваться — такие типы редко останавливаются. Возможно, нападает на еще какую-нибудь женщину, убивает ее — и они его покрывают. А потом обнаруживают, что он снова счастлив и доволен жизнью и преспокойно возвращается к работе.
— И они начинают поставлять ему жертв, — промолвил Эрик, выходя из транса. — Таких, чтобы не вызывали подозрений. При помощи своих связей с полицией подбирают женщин, которые уже находятся в группе риска. В физическом отношении подходящих его излюбленному типу, но бедных и необразованных. А после того как он их убивает, его наниматели высылают тех мерзавцев, что побывали у меня в квартире, убраться и избавиться от тела…
Он вдруг умолк, и Куинн продолжила с того места, на котором Эрик остановился:
— Полиция, само собой, приходит к выводу, что либо женщина просто сама уехала, либо ее муж, любовник или еще кто-то убил ее и спрятал тело. Но после того как научились брать образцы ДНК, полностью очистить место преступления становится уже невозможно. Так что, когда создается CODIS, «СТД» умудряется перехватить заказ и спрограммировать систему так, чтобы она не узнавала ДНК их человека.
Эрик вскочил на ноги и принялся кружить по комнате. Казалось, его мучит какая-то физическая боль.
— Эрик! Что с тобой? Мне продолжать?..
Судорожное движение головы можно было с натяжкой принять за кивок.
— Теперь немножко шаманства, — медленно начала Куинн. — Мне кажется, характер у этого типа надменный, самолюбивый. Он превосходный манипулятор. Его забавляют игры с жертвами, с нами и даже со своей командой поддержки-очистки — их он ненавидит. Он ненавидит все связанное с армией.
— Эй, а вот тут что-то не так, — запротестовал Эрик. — Он бы должен очень даже любить военных. Они поставляют ему жертв. Разве это не ты сама сказала?
Казалось, он отчаянно хочет, чтобы она согласилась. Хотя сам так явно не думал.
— Мы же уже обсуждали. Такого рода преступления связаны еще и с жаждой
— Марин, — произнес он так тихо, что она едва расслышала.
— Что ты сказал?
Внезапно он остановился и развернулся лицом к девушке.
— Ничего! Ничего я не говорил. Ты ведь даже не специалист-психолог. Черт возьми, это ведь все просто догадки!
— Ты что-то сказал. Что? Марин?
Он замер, словно не в силах пошевелиться. Лишь глаза отчаянно бегали по комнате. Зрелище было настолько диковатое и даже пугающее, что Куинн подошла к Эрику и провела рукой по длинным черным волосам. Успокоительно положила ладонь ему на шею.
— Эрик, да что с тобой?
Прежде чем ответить, он немного пожевал губу.
— Эдвард Марин.
— Кто?
Эрик наклонил голову набок и посмотрел на Куинн так, словно не понимал, о чем она спрашивает.
— Эдвард Марин.
— Эрик, мне это ничего не говорит. Пойдем, присядь. — Она повела его к дивану. — Кто такой Эдвард Марин?
— Доктор Эдвард Марин. Белый мужчина, около сорока пяти лет. Возглавлял кафедру физики в Виргинском университете, один из самых блистательных ученых за всю ее историю. Его еще называли «Чужой» — отчасти потому, что шутили, будто он ворует чужие методики, а отчасти потому, что он сам был таким… Ты бы охарактеризовала его как «надменного и нелюдимого».
Куинн опустилась на диван, обдумывая слова Эрика.
— Ты… ты его знаешь?
— Несколько раз встречал, еще ребенком. Но я бы не сказал, что по-настоящему его знал. Он ушел из университета много лет назад и как в воду канул. Все думали: окончательно свихнулся и живет где-нибудь в нью-йоркском метро — или что-нибудь в том же духе.
— Когда? Когда он исчез?
— В девяносто втором, — ответил Эрик. — Я помню… потому что это произошло всего через несколько месяцев после смерти Лайзы.
Куинн посмотрела на кофейный столик и описанный ею портрет убийцы.
— О Боже мой!
— Нет! — Эрик снова вскочил на ноги и заходил по комнате. — Это просто глупо. Мы же, черт возьми, говорим про Эдварда Марина! Про человека, который завоевал Нобелевскую премию по физике статьей, в которой не было списка литературы. Понимаешь, что это значит?
Куинн покачала головой.
— Это значит, что он не основывался ни на чьих других трудах — все было совершенно новым. Как в том случае, когда Эйнштейн сказал, что скорость света постоянна… Нет! Никогда!