Обжигающий фактор

Миллс Кайл

— Барри и Твен? — спросил Прайс, когда Лоуэлл поравнялся с ним.

— Они очень умны, сэр. Куда изобретательнее и активнее, чем мы предполагали. Практически не оставляют следов и не избирают самые напрашивающиеся пути. Но я подбираюсь к ним и непременно найду.

— Когда?

— Не могу точно сказать, сэр.

— Неизвестно, сколько урона они могут нам причинить. Сколько уже причинили. Их необходимо найти, Брэд. Живыми, если возможно. Если же нет…

Он многозначительно не договорил фразы.

— А Твен?

— Сделайте все, что в

ваших силах, чтобы взять его живым. Но это уже не приоритет первой степени.

— Да, сэр.

— А что с Марином? — осведомился Прайс.

— Теперь мы уже не скрываемся, даем ему знать, что мы рядом, — согласно вашим приказам, держимся в зоне видимости. Так ему будет гораздо сложнее скрыться.

— Сделайте так, чтобы это стало невозможно. Не спускайте с него глаз, Брэд. Ошибка обойдется нам теперь слишком дорого.

— Должен ли я понимать, что могу действовать без ограничений, сэр?

— Ничего подобного, — отрезал Прайс, остановившись и ухватив Лоуэлла за руку. — Я прекрасно понимаю ваши чувства и разделяю их, Брэд. Наверное, вы и не понимаете, насколько я их разделяю. Но вы должны отрешиться от них. Вы же понимаете, как он важен для нас? Понимаете?

— Да, сэр.

— Тогда я могу доверить вам то, что должен сказать. И верю, что вы не воспользуетесь моими словами в своих интересах.

— Я всегда выполнял ваши указания в точности, сэр, до последней буквы.

Прайс отпустил Лоуэлла и положил руку ему на плечо:

— Я знаю, Брэд. Знаю…

— Так что именно, сэр?

Прайс тихонько вздохнул. Выбора уже не было.

— Если Марин снова сумеет ускользнуть от вас, выследите доктора и избавьтесь от него.

Лицо Лоуэлла осталось бесстрастно.

— Я понял, сэр.

Глава 48

Знал ли Дэвид того, кто его убил?

Что почувствовал, увидев револьвер? Поняв, что все тщательно продуманные планы, которые он строил, не стоят ровным счетом ничего? Что уже прожитые на свете годы — тридцать один — все, что суждено получить ему в этой жизни?

Куинн уткнула заплаканное лицо в сгиб локтя, вслушиваясь в неразборчивый голос Эрика из соседней комнаты. В отличие от нее он все еще работал — обзванивал знакомых, пытаясь выяснить хоть что-нибудь конкретное про «СТД». Пытаясь вытащить их из этой заварухи.

Девушка заставила себя сесть и вытерла слезы рукавом свитера. Поплакала, и будет. Ублюдки, которые это совершили, еще идут по следу — и слезы им не помеха. Они все ближе. И если они, Куинн и Эрик, не вычислят, кто эти люди и как их остановить, их обоих ждет тот же конец, что и Дэвида.

Подняв с пола блокнот, она вырвала листы, исчерканные в судорожных попытках обрисовать психологический портрет преступника, и решительно уставилась на чистый лист. До сих пор она надеялась, что Дэвид сможет заполнить пробелы, но этому свершиться не суждено. Придется заполнять их самой.

Куинн так погрузилась в работу, что не услышала приближения Эрика.

Даже не замечала его, пока он не опустился на колени у дивана и не пристроил подбородок ей на плечо.

— Ты как? Ничего?

— Да вроде, — отозвалась она, снова проглядывая лежащие на коленях листы. В первый раз ей удалось создать психологический портрет, более или менее увязывающий все вместе в одну совершенно немыслимую, бредовую теорию. Однако узнать, насколько эти догадки близки к истине, да и близки ли вообще, было невозможно. Отчасти девушка даже надеялась, что нет, не близки.

Эрик обошел диван и плюхнулся в кресло по соседству.

— Я так ничего и не добыл.

— Почему?

— В Штатах все уже разошлись с работы, в Европе уже слишком поздно, а в Азии — слишком рано.

— Не узнал совсем ничего нового?

Он покачал головой.

— Правда, электронную почту еще не проверял — а я ведь разослал множество писем. А у тебя-то как?

Куинн взглянула на блокнот, который держала на коленях.

— Кажется, закончила.

— Что закончила?

— Психологический портрет, над которым работала.

— И он может нам хоть как-нибудь помочь?..

Куинн медленно покачала головой:

— Не знаю. Возможно.

— Ну что ж, почему бы тебе тогда не показать его мне?

Девушка набрала в грудь побольше воздуха и попыталась сосредоточиться на своих записях. Они все еще оставались довольно бессвязными, но ничего лучшего у нее пока не получилось.

— Итак. Белый мужчина в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти лет. Предыдущую версию, что умственные способности у него выше среднего, я чуть-чуть подправила: они у него просто выдающиеся, блистательные. Он входил в штат сотрудников Виргинского университета и занимался какой-то наукой, к которой правительство питает повышенный интерес, а точнее, даже не правительство, а военные. Сколько-то лет он убивал девушек, которые подавали заявления в университет, но потом не поступали туда, и тщательно заметал все следы. Однако где-то в начале девяностых он начал утрачивать бдительность, а скорее, потерял контроль над собой. В одном убийстве оставил следы, а в другом — тело жертвы. Кульминацией всего этого стало нападение на Лайзу Иган — по всей вероятности, в тот раз ему кто-то помешал довести дело до конца.

— Тогда он испугался и начал выбирать жертв уже иначе, — закончил за нее Эрик. — Это мы уже обсуждали.

Куинн на секунду замялась в нерешительности.

— Не думаю, что он испугался. Я думаю, что… что его поймали.

— Прошу прощения?

— Подумай минуту. Во время расследования настоящий убийца попадает под подозрение. В какой-то момент военные узнают, кто он такой. Тогда они дают нашему другу Ренквисту денег или еще каким-то образом уговаривают его не преследовать настоящего убийцу, а чуть-чуть подправить улики и сосредоточить следствие на тебе. Но не так, чтобы ты реально угодил под суд, потому что тогда улики будут рассматриваться куда как более пристально…