Очарование иллюзий
Шрифт:
«Я люблю его!» — подумала Девина и тут же вздрогнула, вспомнив о том, что теперь план побега в Шотландию, который чуть не разрушил жизнь Нэнси-Мэй, раскрыт, и Гелвину Торпу стало известно, что она обманывала его, играя роль мисс Вандерхольц.
«Он вправе считать, что вина за случившееся лежит на мне, — размышляла Девина. — Я должна была с самого начала остановить Нэнси-Мэй и Джейка, отказаться участвовать в их авантюре, разыгрывая роль дочери миллионера».
Девушка была вынуждена признать, что хитрый Джейк сумел обмануть ее относительно
«Как глупо я себя вела, — с раздражением думала Девина. — Конечно, я во всем виновата. Мне следовало бы сразу же послать радиограмму Вандерхольцам и сообщить о плане побега Нэнси-Мэй и Джейка. Пусть бы они сами решали, как им поступить с дочерью».
Девине было стыдно за свое поведение, и она старалась не смотреть на Гелвина Торпа, боясь прочесть в его глазах разочарование и презрение.
Нэнси- Мэй сидела с унылым и хмурым видом, и Девина, желая отвлечь ее от неприятных мыслей, стала ее подбадривать и развлекать беседой.
— У меня нет никакого желания ехать в замок, — призналась Нэнси-Мэй. — Я хочу домой! Но как я посмотрю теперь в глаза маме и папе?
— Мне кажется, вы совершите ошибку, если вернетесь сейчас домой, — вмешался в разговор Гелвин Торп. — Ваши родители очень расстроятся и ничем не смогут вам помочь.
Нэнси- Мэй задумчиво молчала, а он продолжил:
— Кроме того, я думаю, мы все трое понимаем, что нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эта история попала в газеты. У репортеров просто нюх на сенсации, и любой самый незначительный эпизод или непроверенный слух вызывает у них подозрение и желание все выведать, чтобы потом раздуть это и приукрасить.
— Вы правы, если они что-то узнают, я буду опозорена на всю жизнь и никогда не смогу показаться на людях, — с трагическими интонациями в голосе произнесла Нэнси-Мэй.
— Правильно, поэтому не надо давать газетчикам ни малейшего повода, — твердо заявил мистер Торп. — Слухи курсируют через Атлантику со скоростью света!
— Да… Но что подумают обо мне герцогиня и герцог? — с тревогой спросила мисс Вандерхольц.
— Позвольте мне уладить все проблемы, — ответил мистер Торп, а затем многозначительно добавил: — А с герцогом, я уверен, вы обо всем договоритесь сами.
Вскоре поезд подошел к маленькой железнодорожной платформе, и Девина с удивлением увидела молодого герцога, который нетерпеливо ожидал их.
— Я получил твою телеграмму, Гелвин! — крикнул он. — Я понял, что для тебя важно, чтобы я встретил вас, и вот я здесь!
— Да, это важно, — ответил Гелвин Тори. — Нам надо о многом тебе рассказать, прежде чем мы вернемся в замок.
Лицо герцога выражало недоумение, а особенно его озадачило то, что двоюродный брат даже не познакомил его с юной девушкой, которая вышла вместе с ними из вагона.
Служанку
— Останови, пожалуйста, машину возле тех деревьев, Роберт. Мы хотим рассказать тебе одну историю, — с таких слов обычно барды начинают свои баллады.
Герцог послушно остановил машину в тени деревьев, которые задерживали жаркие лучи полуденного солнца, и, повернувшись к брату, сидевшему сзади, нетерпеливо спросил:
— Что случилось? Я догадываюсь по выражению твоего лица, что произошло что-то необычайное!
— Совершенно верно. История поистине необычная и загадочная, — ответил Гелвин Торп, наклонившись к герцогу.
Девина, сидевшая на заднем сиденье, подумала, что мистер Торп, несомненно, обладает особым обаянием, которое притягивает к нему людей и заставляет их безоговорочно верить всем его словам и действиям. Она не удивилась, когда он предложил Нэнси-Мэй сесть в машине рядом с герцогом, впереди, поскольку это место и предназначалось для мисс Вандерхольц. Сама Девина села сзади с Гелвином Торпом, и это близкое соседство заставляло ее волноваться и смущаться.
— Нам нужна твоя помощь, Роберт, — начал Гелвин Торп. — Дело касается мисс Вандерхольц.
Герцог машинально повернул голову в сторону Девины, но мистер Торп прикоснулся к плечу Нэнси-Мэй и сказал:
— Вот мисс Вандерхольц, та важная гостья, которую вы ждали в замке. А эта девушка — рядом со мной — англичанка, мисс Каслтон. Она вчера сыграла роль мисс Вандерхольц.
Молодой герцог некоторое время растерянно молчал, а затем нетерпеливо проговорил:
— Гелвин, я ничего не понимаю! Объясни мне, пожалуйста, что происходит?
Мистер Торп подробно рассказал Роберту всю историю, правда, немного сместив акценты и представив Нэнси-Мэй в роли жертвы, которая чуть было не попалась в ловушку, расставленную хитрым, беспринципным и опытным мошенником. По словам Гелвина Торпа, этот негодяй насильно хотел заставить Нэнси-Мэй обвенчаться с ним, но в Саутгемптоне она сумела сбежать от него и послать телеграмму Девине. Мистер Торп дословно привел текст телеграммы, упомянув о хитроумной подписи: «Мэй Флауэр».
— Ей-богу, как вы здорово придумали с телеграммой! — с восхищением воскликнул герцог. — Но как вам удалось послать ее, чтобы тот человек ничего не заподозрил?
— Я… воспользовалась моментом, когда он отлучился, — ответила Нэнси-Мэй. — Он забрал все мои вещи и деньги, но я, к счастью, нашла в сумочке полсоверена, которые выиграла в лотерею на корабле.
— Вам повезло!
— Можно сказать, что да, — неуверенно согласилась мисс Вандерхольц. — Ко мне в комнату заглянула горничная, и я, сунув ей в руку деньги и текст телеграммы, шепотом попросила немедленно ее отослать. Я очень рисковала и боялась, что Джейк — а он находился в соседней комнате — может меня услышать.