Очарование

Джонс Марти

— На этот раз ничего, мистер Оуэнс, — сказала она, быстро пробегая взглядом адрес на конверте.

Чувствуя себя обиженным, Оуэнс медленно ушел. Бренди вздрогнула от ледяного озноба, который не имел ничего общего с морозной погодой, и встала рядом с Мэгги.

Мэгги оглянулась на мальчиков, которые восторженно визжали: Дейни кружилась на коньках по льду, везя их за собой. Наконец, точно почувствовав, что что-то не в порядке, Мэгги развернула листок.

Ее глаза не отрывались от письма, и Бренди подумала, что оно длинное. Но, наклонившись, она увидела на листе всего несколько

строчек. Ее взгляд упал на посеревшее лицо Мэгги. Письмо дрожало в руке женщины, все тело ее тряслось.

— О Господи! — прошептала она, пальцы ее дергались от волнения, отчего листок надорвался. — О нет!

Бренди увидела, что Адам быстро идет к ним. Она торопила его своим полным отчаяния взглядом, взяв Мэгги под руку. Последние несколько шагов Адам пробежал, и они вместе отвели Мэгги к скамейке.

— Мэгги? Что с тобой?

Бренди слышала ласковые слова Адама, но его успокаивающий голос не произвел действия на Мэгги. Встав на колени рядом с подругой, Бренди взяла письмо и быстро прочитала его. Сердце ее учащенно забилось, и Бренди прерывисто втянула воздух.

— Ох, Мэгги! — простонала она, схватив руку женщины. — Мне так жаль, так жаль!

Бренди протянула письмо Адаму, и тот пробежал его, прежде чем спрятать в карман.

— Пошли, — сказал он, сделав знак Бренди взять Мэгги под руку. Они помогли ей встать и направились к повозке Адама.

Эрл подскочил к ним, когда они подошли к повозке. Адам поднял Мэгги на сиденье, а потом посадил рядом с ней Бренди. Мрачно сжав губы, он повернулся к Эрлу.

— Дай нам немного времени, а потом приведи Дейни и мальчиков к тете Кармел, — попросил он, прыгая на сиденье и устраиваясь рядом с Бренди.

Эрл кивнул в знак согласия, но повозка уже ехала на хорошей скорости по направлению к другому концу города. Бренди обняла Мэгги за плечи и прижала к себе. Места на сиденье было мало для троих, и этот жест Бренди прижал ее к Адаму. Она ощущала тепло его ноги рядом с собой. Когда он шевелился, кожаная куртка скользила по грубому материалу ее пальто. Сознание того, что в этот момент ей не следовало бы испытывать подобные чувства, заставляло ее нервно ерзать на сиденье.

Когда они подъехали к дому Кармел, Мэгги, казалось, уже овладела собой. Они помогли ей войти в дом, и Адам налил ей большой бокал бренди, когда Бренди подвела ее к камину.

— Выпей, — приказал Адам.

Мэгги взяла бокал и залпом проглотила бренди, кашляя и давясь, когда напиток обжег ей горло.

— Что случилось? — спросила с порога Кармел. Она вкатилась в комнату и переводила взгляд с бокала в руке Мэгги на Адама и Бренди, в волнении стоявших рядом.

— Джима убили, — без обиняков сообщил Адам.

Его слова вызвали у Мэгги сдавленный крик, и Адам выругал себя, помогая ей сесть на канапе.

— Извини, — пробормотал он, проклиная свое бездушие, и направился к буфету, чтобы снова наполнить ее бокал.

На этот раз Мэгги отказалась от бренди. Сжав руки на коленях, она смотрела на собравшихся около нее людей.

— Со мной все в порядке, — сказала она, — правда.

Бренди и Адам обменялись недоверчивыми взглядами, а потрясенная Кармел сидела с округлившимися глазами.

Мэгги сухо рассмеялась и откинула с лица растрепавшиеся волосы.

— Я знаю, что мне полагается быть убитой горем вдовой, — медленно проговорила она, — но это не так. — Она потянулась за бокалом, который Адам все еще держал в руке. — Я, пожалуй, выпью. — На этот раз она уже медленно пила бренди. — Знаете, о чем я подумала, прочитав письмо? — Казалось, она не ждала ответа. Его и не предвиделось. Она продолжала: — Я подумала: «О Господи, как мы проживем зиму?» Разве это не ужасно? Кто-то, кого я даже не знаю, говорит мне, что Джима убили в драке за карточным столом, а все, о чем я могу думать, — это то, что он больше не пришлет нам денег.

— У тебя шок, Мэгги, — сказала Кармел, передвигаясь в глубь комнаты.

Но Мэгги только покачала головой:

— Нет, думаю, я всегда подозревала, что случится нечто в этом роде.

— Он был твоим мужем, поэтому естественно, что ты расстроилась. — Бренди села рядом с Мэгги на канапе и положила руку ей на плечо.

— Но это именно так: я не расстроилась из-за того, что он мертв, я беспокоюсь о мальчиках.

— Не беспокойся, Мэгги, все образуется, — сказал Адам, отпивая свой бренди.

— Я понимаю, как это, должно быть, звучит, — ответила Мэгги. — Но я не могу ничего с этим поделать. Когда мы поженились, я любила Джима. Я поклялась быть ему хорошей женой, и была ею. Но когда родились близнецы и Джим увидел, что Дэви не был, скажем так, нормальным, он не сумел смириться с этим. Он все больше и больше отдалялся от меня и мальчиков, пока не уехал совсем. Я пыталась его понять, но Дэви — наш сын, и я любила его. Я не простила Джима за то, что он сбежал от детей. Когда он уехал, все чувства, которые я испытывала к нему, исчезли вместе с ним. Я чувствовала себя опустошенной. Мальчики стали всей моей жизнью. Вот почему я брала деньги, которые присылал Джим. Я не могла вновь выйти замуж и не умею ничего делать, чтобы получить работу, даже если в городе нашлось бы для меня мало-мальски приличное место. У меня не было выбора.

— Ты все делала правильно, Мэгги, — сказала Кармел. — Ты всегда делала для детей, как лучше. Неважно, если это казалось странным, — добавила она, бросая острый взгляд на Адама.

Бренди заметила молчаливое предостережение Кармел и подавила ухмылку. Тетя Адама никогда не упустит возможности защитить ее. Бренди ценила поддержку и теплые дружеские чувства.

— Ты не можешь заставить себя чувствовать по-иному. Муж уехал от тебя очень давно.

— Но я должна была что-то почувствовать. Наш брак был счастливым, пока не родились близнецы.

— Но ты их мать. Никто не может осуждать, что ты сердишься на Джима за то, что он бросил вас троих.

Мэгги покачала головой.

— Я не сержусь. Я просто ничего не чувствую, — призналась она. — Кроме беспокойства за моих мальчиков.

— А они единственное, что имеет сейчас значение, — вмешался Адам, садясь на корточки перед канапе. Он взял холодную руку Мэгги и стал растирать ее. — Джима нет, но его не было во всех смыслах уже давно. Есть ты и мальчики, и тебе надо сосредоточиться на их будущем.