Очарованная горцем
Шрифт:
— Ну… я много читала, — пробормотала она, старательно избегая встречаться с Финном взглядом. Собственно говоря, это было правдой, хотя и наполовину. — Я обучалась при монастыре, частью этого обучения было изучение старинных документов, связанных с историей Англии.
— Ну, лично мне, девушка, нет никакого дела до тех, кто за тобой охотится, — объявил Уилл, положив конец разговору, за что Давина была несказанно ему благодарна. Он стянул полу пледа с плеча, набросил его на голову на манер капюшона и прикрыл глаза. — Ты теперь под защитой Макгрегоров.
— И Гранта, — поспешно добавил Финн, горделиво
Оба молодых горца стали устраиваться на ночлег.
Значит, они Макгрегоры. В аббатстве о них мало что знали. Преподобная матушка только раз упомянула о них, когда рассказывала Давине о парламенте. После нескольких веков кровавых междоусобиц между Кемпбеллами и Макгрегорами король Яков VI в 1601 году объявил последних вне закона и выслал их из страны. Макгрегоры стали изгнанниками — они не повиновались ни одному королю и устраивали резню то в одном замке, то в другом, расправляясь со своими врагами. Если ее спасители и впрямь потомки этого известного на всю Шотландию клана, решила Давина, скорее всего они и сейчас не повинуются никаким законам. Кто они? Наемники? Да нет, непохоже… ведь они враги протестантов Кемпбеллов. Вряд ли они примут сторону Аргайла. Но тогда почему они направляются на коронацию? Как они могут присягнуть на верность трону, если король в свое время сделал их изгоями?
— Стало быть, вы все трое — братья? — спросила она Роба, надеясь хоть что-то узнать о них, а заодно и отвести разговор в сторону от себя самой.
— Колин — да. Уилл — возможно. А Финн — родственник по браку. Племянник моей тетки.
Давина, кивнув, придвинулась поближе, чтобы лучше разглядеть рану.
— А для чего ваш отец отправился на коронацию?
Оторвав от подола платья кусок ткани, она опустила его в плошку с водой.
— Вожди и наследники вождей каждого клана, чьи земли лежат к северу от Эдинбурга, согласились приехать на коронацию, дабы засвидетельствовать поддержку нового короля из рода Стюартов.
Давина подняла на него глаза. Их взгляды встретились.
— Итак, — продолжала она, немного, смущенная тем холодным любопытством, с которым он невозмутимо разглядывал ее, — значит, вы — сын вождя клана.
Теперь она поняла, откуда в нем эта надменность и привычка повелевать. Такому нельзя научиться, это должно быть в крови.
— Вождя, чей род едва не пресекся во времена правления Якова VI, да?
— Угу, — негромко буркнул Роб, не сводя с нее глаз. — Вождя, которому пришлось немало выстрадать от врагов гораздо более злобных и могущественных, чем Яков Йоркский.
Давина осторожно потрогала края раны, потом обтерла их влажной тряпкой.
— И тем не менее ваш отец готов принести клятву верности новому королю?
— Те законы, что лишили нас родины, были отменены королем Карлом II, — напомнил ей Роб.
Давина молча кивнула. Ей не раз доводилось слышать о том, каким добрым королем был покойный Карл II. Слишком добрым, как считали некоторые. Он отменил многие законы, которыми пуритане опутали Англию по рукам и ногам. Король повелел снова открыть театры, разрешил вновь праздновать Рождество. В эпоху его правления англичане смогли носить цветные, сшитые по моде платья,
— Выходит, вы были среди тех, кто помог королю Якову вступить на престол? — спросила она.
— Ему видней.
Великолепный ответ. Это могло означать только одно: по каким бы причинам Роб Макгрегор ни кинулся ее спасать, он не тот человек, который станет бездумно выполнять чьи-то приказы, а подождет, пока у него не появится собственное мнение.
— Ну а теперь я бы тоже хотел задать вам один вопрос, — перебил ее Роб.
Давина закрыла глаза, моля Бога простить ее, если ей снова придется солгать.
— Вы любите его?
Ее руки задрожали так, что она едва не уронила тряпку.
— Как я могу любить человека, которого в глаза никогда не видела? Только слышала, что…
— Я говорю о капитане Эшере, — перебил Роб.
— О-о…
Давина открыла глаза и тут же пожалела об этом, заметив искорку любопытства в его суровых глазах. Осторожнее, одернула она себя.
— Конечно, люблю. Эдвард мне как брат.
Моля Бога о том, чтобы он удовлетворился этим ответом, Давина снова занялась раной.
Вероятно, так и случилось — пока она перебинтовывала ему плечо, Роб молчал, словно набрав в рот воды. Он коротко поблагодарил ее, приказал Уиллу первым нести дозор, после чего вытянулся на земле возле Давины и велел ей тоже ложиться спать. Кивнув, она смотрела, как он поерзал, устраиваясь поудобнее, потом положил забинтованную руку на голый живот и закрыл глаза.
Что ей теперь делать? Давина оглянулась, перехватив на лету улыбку сидевшего у костра Уилла, потом осторожно улеглась на бок и тоже закрыла глаза, успокоенная ровным дыханием спавшего Роба.
Глава 6
Капитан Эшер боялся, что его вот-вот стошнит. С каждым глотком воздуха его легкие наполнялись смрадом горящей человеческой плоти. Он лежал, боясь пошевелиться. Что происходит… ушли ли они наконец, гадал он. Гробовая тишина и мрак окутали землю, словно тина, поднявшаяся со дна илистого пруда, и это было еще страшнее, чем человеческие голоса, незадолго до этого прозвучавшие у него над головой. Сообразив, что он, возможно, единственный, кто остался в живых после резни, Эдвард притворился мертвым.
— Это капитан их отряда, — проговорил один из них, грубо пнув его в бок сапогом.
— Сам вижу, — огрызнулся другой таким ледяным тоном, что было ясно, что терпение его на исходе.
Эдвард мгновенно узнал этот холодный голос. Выходит, адмирал Питер Джиллс, которого герцог Монмут в свое время привез из Утрехта, самолично явился сюда убедиться, что Давина мертва. Сказать по правде, Эдвард молил Бога, чтобы так и было, потому что, если Джиллс отыщет ее живой, участи Давины остается только посочувствовать. Получивший кличку Дьявол, Джиллс был самым кровожадным и жестоким ублюдком из всех, кто держал в руках меч. Его отец, Корнелиус Джиллс, в свое время был известным капером, сражавшимся рука об руку с Питом Хейном и вместе с ним в 1628 году захватившим испанский флот, плывший с Кубы в Испанию с грузом серебряных слитков. Самое удивительное, что победу он одержал, не пролив ни капли крови, а испанские пленники вскоре получили свободу. Однако Питер Джиллс не был похож на отца.