Очарованная
Шрифт:
Я грубо сглотнула и поставила изящную чайную чашку на разделочный стол перед собой, прежде чем соскользнуть с табурета, осторожно прижимая края рубашки, чтобы не засветить перед отцом моего Мастера.
В моем животе зародилось инстинктивное зерно страха, но я не могла быть уверена, была ли причина в тяжелой силе личности лорда Грейторна, излучаемой по всей комнате, или просто в том факте, что он был отцом Александра.
И если я думала, что Александр был отродьем сатаны, то, может быть, его отец тогда приближался к самому дьяволу.
Когда я остановилась перед ним, он подошел ко мне поближе и коснулся моего подбородка двумя сложенными пальцами, изучая
— Золотые глаза на фоне чернильных волос, — пробормотал он. —Как летнее солнце на фоне ночного неба. Напротив, прекрасный этюд.
— Благодарю вас, лорд Грейторн, — сказала я, потому что с ранних лет научилась принимать комплименты, как бы неприятно они мне ни были.
Его широкое лицо расплылось в неожиданной улыбке, а бледная кожа сложилась в приятную складку. —Пожалуйста, мы будем ближе, чем все здесь. Зови меня Ноэль.
По внезапной вибрации воздуха за моей спиной я поняла, что слуги были удивлены таким разрешением, и я не знала, что с этим делать.
— Да, конечно, спасибо, Ноэль.
— Я пришел, чтобы провести вам надлежащую экскурсию по дому, — сказал он мне, опуская мой подбородок и протягивая руку, как истинный джентльмен. — Если ты окажешь мне честь.
Я судорожно сглотнула, борясь с инстинктом оглянуться через плечо на Дугласа в поисках какого-нибудь намека на то, что, черт возьми, происходит. Вместо этого я положила свою руку на руку Ноэля.
—Я знаю, что ты гуляла по дому сегодня утром, — продолжил он, сжимая мою руку на своей руке так, что это казалось таким же окончательным, как кандалы, которые я носил в бальном зале. Я вздрогнула, когда поняла, что это мог быть он за камерой, отслеживающей каждое мое движение в течение дня. — Но я подумал, что покажу тебе подземелье.
К моему крайнему шоку и беспокойному удовольствию, мой день с Ноэлем был невероятно увлекательным, и хотя он включал в себя краткий набег в подземелье, он был только для того, чтобы заглянуть в древние камеры и оборудование для пыток, установленное как произведение искусства на каменных стенах. Он провел меня по залу с фотографиями, занимавшему весь дом на втором этаже, и рассказал мне интересные анекдоты о семье Дэвенпорт и Перл-Холле. Дом был впервые построен в 1600-х годах, но впоследствии его достраивали и ремонтировали на протяжении веков, так что теперь интерьер больше напоминал французский замок, чем типичный британский дом. Он был элегантен даже в своей огромности, каждая из более чем 250 комнат представляла собой чудо сочетания цветов и деталей. Я узнала, что первая вилка была использована в столовой в 1632 году и что чрезвычайно набожная Бесс Дэвенпорт Герцогиня Грейторн в 18 веке пристроила небольшую изысканную часовню к левому крылу дома. Каждая комната была относительно перенасыщена мебелью, приобретённой на протяжении столетий, украшена расписанными вручную обоями, позолоченной лепниной и тщательно продуманными гипсовыми потолками. Меня пугало, когда я перешагивала через изношенные каменные ступени, выгнутые из-за множества шагов, и знала, что живу в доме, который видел поколения королевских особ и важные исторические события. Я никогда не изучала историю, но к концу тура мне не терпелось узнать больше о Перл-Холле и британской культуре.
Мы избегали разговоров об Александре, и хотя меня успокаивало
Он был привидением в моем периферийном зрении. Прохладное дыхание призрака за моей спиной. Он преследовал меня с того момента, как я спасла его в переулке в Милане, и я не могла себе представить, даже спустя годы после пяти лет рабства, когда я не буду чувствовать его в своих мыслях, я скорее всего скрою его, как рак, в моих клетках.
— Боюсь, на этом наша экскурсия окончена, — сказал Ноэль, когда мы спускались по величественной мраморной лестнице в бледно-голубой большой зал.
— Мы могли бы выйти наружу?— легкомысленно сказала я, как будто мое сердце не колотилось в моем горле при этой мысли.
Улыбка Ноэля померкла.
—Думаю, нет, уже поздно, и сырость не ладит с моими старыми костями.
— Ты едва ли стар, — поддразнила я.
Что-то затемнило его бледно-серые глаза, а затем исчезло слишком быстро, чтобы можно было что-то изучить. Он остановился у подножия лестницы и взял обе мои руки в свои, чтобы нежно сжать их.
— Ты слишком добра ко мне, моя дорогая. Я знаю, что тебе, вероятно, наскучила моя компания, но не могла бы ты присоединиться ко мне у костра, чтобы поиграть в шахматы?
Я хотела сказать «да», потому что меня тошнило от одиночества. Я привыкла к деревянному дому, полному страстных итальянцев, а не к замкам, наполненным мертвым воздухом.
Но я не умела играть в шахматы.
Я даже никогда не видела шахматы.
И я не хотела говорить Ноэлю, гребаному британскому лорду, который, вероятно, учился в лучших школах страны, что я даже не закончила среднюю школу, потому что пропустила слишком много занятий из-за модельных выступлений.
Он почувствовал мое колебание и слегка согнул колени, чтобы снизить свой большой рост, чтобы посмотреть мне в глаза. — Еще раз, как тебя зовут, дорогая?
— Козима, — пробормотала я, глядя куда угодно, только не в эти глаза, настолько похожие на глаза его сына, но я никогда не видела, чтобы Александр был теплым и добрым.
Его рот скривился. — Это трудно произносимое имя для старого британца. У тебя есть другие имена?
—Рут, — сказала я ему, съежившись, потому что у каждого из моих братьев и сестер было английское имя от нашего отца-ирландца, но мое было самым уродливым. «Козима Рут».
— Рути, — сказал Ноэль с улыбкой. —Новое имя для новой британки.
Я нахмурилась, прежде чем смогла сдержаться. Я не была британцем и не хотела, чтобы меня называли «Рути». Это было уродливое имя для некрасивой, кроткой девушки.
Я хотела остаться Козимой. Уникальная и красивая, любящая и тщеславная. Я не хотела терять ни на йоту свою индивидуальность, даже по отношению к единственному мужчине, который когда-либо проявлял ко мне хоть какую-то доброту за пределами моей собственной семьи, и странно бдительному боссу мафии дома.
Прежде чем я успела открыть рот, чтобы возразить, он тихонько засмеялся и отвернулся ко второму залу.
— Пойдем, — сказал он так, что это походило на команду, хотя его тон был легким. — Проходи, я тебя научу.
Я последовала за ним в укромное убежище, где в камине, достаточно большом, чтобы с комфортом поместилась группа стоящих мужчин, потрескивал бушующий огонь. Перед пламенем стоял небольшой стол, красивое красное дерево шахматной доски на вершине светилось теплым светом.
Слуга появился из тени, чтобы выдвинуть для меня старинный стул, поэтому я села, пока Ноэль налил две рюмки виски и сел.