Очарованная
Шрифт:
—Ты заботишься? — спросила я, опуская голову на плечи, чтобы увидеть, как цвета фрески смешиваются, как палитра художника, когда мы вращаемся вокруг других пар.
Когда я оглянулась на Александра, он хмуро посмотрел на меня, как будто я его обидела.
—Да, — признал он, — да, знаю.
—Тогда да. Я счастлива, — сказала я ему. —На данный момент.
И теперь мне надо было все, что когда-либо будет.
— Мне нужно в туалет, — сказала я ему, вырываясь из его рук так быстро, что он не успел схватить меня. —Я скоро вернусь.
Я подхватила
Я спросила у него дорогу, и он провел меня в дамскую комнату наверху лестницы слева. Мгновенно я опорожнила свой тошнотворный желудок в туалете, меня вырвало так сильно, что слезы выступили у меня на глазах. Я на мгновение оперлась щекой о фарфор, чтобы восстановить дыхание, когда мой живот перевернулся, а затем успокоился.
Я не была уверена, беременна я или нет, но внезапный приступ тошноты был достаточной причиной для беспокойства. Тот же врач, который проводил мне медосмотр в Италии, каждые три месяца посещал меня в Перл-холле, чтобы осмотреть меня и сделать прививку вместо противозачаточных средств.
Я должна была быть застрахована, мой риск беременности был совершенно невероятным.
Но я не была уверена в этих вещах. Я даже не была тем, кто выбирал форму контроля над рождаемостью.
Мое лицо было влажным от нервного пота, когда я смотрела на себя в зеркало, но в остальном мои волосы и макияж оставались совершенно нетронутыми.
— Не влюбляйся в него, Козима Рут Ломбарди, — строго сказала я своему отражению. —Ты гормональная и сумасшедшая, и ты абсолютно не влюбляешься в человека, который тебя купил.
Моя напутственная речь закончилась, я плеснула холодной водой на запястья и вышла в холл. Оркестр теперь играл что-то более строгое, что-то с укусом и щелканьем, как гончие, кусающие за пятки лису во время погони.
Я остановилась наверху лестницы, чтобы на мгновение понаблюдать за красочным, ярким бриллиантным празднеством, чувствуя в моем сердце тоску по желтой, как моча, простоте Неаполя.
Бессознательно я искала глазами Александра в комнате, и я обнаружила, что он уже смотрит на меня, хмурясь, глядя через длинную комнату.
Я подняла ногу, чтобы начать спуск, занятая мыслями о том, чтобы объяснить Александру мою поспешность и то, как я собираюсь попросить миссис Уайт — теперь, когда она уже подозревала, — купить мне в аптеке тест на беременность.
Так что я была совершенно не готова, когда сзади появились две руки и с грубой силой толкнули меня вниз по двухэтажной лестнице.
Не было времени прийти в себя, схватиться за скользкие мраморные перила или удержаться на высоких каблуках.
Я могла только упасть.
Мое тело обмякло после того, как я ударилась о лестницу в первый раз, мой затылок так сильно ударился о камень, что звук эхом отдавался в моих ушах на протяжении всего пути вниз по лестнице, когда я снова и снова падала головой вниз, пока, наконец, не достигла дна.
В
Парализующая боль пронзила мой живот, как треснувший пластик, настолько невыносимая, что я сжала свое тело до синяков, пытаясь уменьшить ее тяжесть.
Внезапно в мой нос ударил запах кедра и сосны и мягкое давление на голову сбоку, когда кто-то попытался заговорить со мной сквозь надвигающуюся тьму моего разума.
— Ксан, — пробормотала я, прежде чем потерять сознание. —Убедись, что ты спас нашего ребенка.
Когда я проснулась, кто-то кричал.
Децибел врезался мне в виски, словно колья, вбитые в землю.
Я попыталась открыть рот, чтобы пожаловаться, но мой голос замер, словно порхающая бабочка в горле.
И тогда шум просочился сквозь туман дремоты и боли, чтобы по-настоящему проникнуть.
Это был Ксан, и он кричал на кого-то.
— Кто, черт возьми, тебя на это подтолкнул?
С огромным усилием я открыла глаза и прищурилась от яркого света, который ослеплял мое зрение даже в темной комнате.
Александр держал пожилого доктора Фарли за шею у стены нашей спальни в доме Мейфэр.
Я смотрела, как он снова и снова врезал его в стену, его лицо исказилось от неистовой ярости.
— Я задал тебе вопрос, — взревел он, отступая назад, подняв кулак, чтобы ударить им в стену рядом с головой Фарли.
Сухая стена и пыль взорвались вокруг руки Александра, и он ударил кулаком в стену, а затем вытащил обратно.
—Следующий удар будет по твоему лицу. А теперь скажи мне, кто заплатил тебе за то, чтобы ты не давал ей противозачаточные средства? Александр повторил в более низком регистре, но его голос дрожал от сдерживаемой ярости. —Если ты не скажешь мне сейчас, я затащу тебя в Перл-Холл, повешу на деревья на опушке леса и сдеру с тебя кожу, как с убитого оленя.
— Я, это, — заикаясь, пробормотал Фарли, его глаза были настолько дикими, что его веки приоткрылись в складках глазниц. — Прости, но он страшнее тебя, когда дело доходит до этого.
Звук животного вырвался из горла Александра, когда он подтащил человека к двери, рывком открыл ее и вышвырнул в холл.
Мгновенно появился Риддик, его рыжий цвет лица стал багровым от гнева.
— Он заговорит или умрет, — приказал Александр, прежде чем с лязгом захлопнуть дверь и прислониться к ней спиной.