Очаровать ведьму
Шрифт:
– Какая приятная неожиданность!
– натянуто поздоровалась мать, встречая меня в коридоре.
– Вся семья в сборе, можно сказать...
Я насторожилась и замерла с тапком в руке, который как раз собиралась обуть. Моя мама любит навязывать гостям неудобные громоздкие тапочки, запрещая передвигаться по квартире в уличной обуви или босиком.
– Вся семья?
– повторила я.
– Ты имеешь в виду...
– Она имеет в виду меня!
– провозгласил уверенный бодрый голос, и из кухни в прихожую
О своей гранд-мам'aн я рассказывала уже немало. Особенная личность! Колоритная. Она, несомненно, обладала редкостным обаянием, хотя действовало оно на людей по-разному: иные покорялись ее шарму, а некоторые (например, моя бедная приземленная матушка) совершенно не понимали стиль ее легкой и праздничной (даже праздной) жизни... а непонимание вело к раздражению, злости, обидам.
"Если бы ты знала, сколько я натерпелась от нее в детстве и юности!
– как-то воскликнула в сердцах моя мать.
– Она всегда была... странной. Всегда!"
Что ж, до сих пор недоумеваю, как у такой эксцентричной дамы, как бабушка, родилась столь практичная особа - моя мать. Хотя, возможно, она стала прагматичной просто назло собственной родительнице, ей в противовес? Подобный способ самозащиты я могла понять и простить...
– О, бабуль, привет...
– безрадостно промямлила я.
– Как... мило...
Ничего милого, по сути, я не находила. Когда госпожа Гертруда пересекалась со своей взрослой дочерью, ссора была практически неминуема... или, в крайнем случае, холодная война с язвительными замечаниями и взаимными подколами. А свидетели этой сцены могли лишь молча наблюдать за печальным развитием событий... каждый, кто пытался разрядить обстановку или переключить внимание дам на иной предмет, только подливал масла в огонь. Мы с папой подобной оплошности с некоторых пор не совершали (жизненный опыт!)... ну, почти не совершали.
Предвидя не самый приятный вечерок, я уныло поплелась на кухню, где застала накрытый к ужину стол и отца, мявшегося у окна. При виде меня папа просветлел лицом и сделал попытку улыбнуться - впрочем, я не ответила тем же и лишь напряженно кивнула. Понятное дело, он был доволен, что я составлю ему компанию, однако мог бы и предупредить любимую дочь! Знал ведь, что я частенько захаживаю на огонек к концу недели...
– Это еще не все гости, - вполголоса заметил папа. В глазах его прыгали чертики, казалось, отца забавляет моя досада.
– Настенка здесь...
– Настенька?
– обрадовалась я.
– Это отличная новость.
– Хоть одно веселое лицо, - согласился, смеясь, папа.
Настька была моей любимой кузиной и папиной племянницей, дочерью его младшего брата. Совсем еще юная, эта девочка напоминала мне белокурого ангела... очень солнечный человечек. Конечно, в 12 лет нетрудно быть ангелочком, в столь нежном возрасте ты еще полон света и любви, ты веришь в чудеса и убежден, что жизнь приготовила для тебя особенную судьбу... а значит, оставалась надежда, что моя юная двоюродная сестричка смягчит нравы сегодня за ужином...
Я
Нужно отдать должное моим родственникам, они умудрились не поссориться. Но язвили особенно зло!
– Вполне приемлемо, - например, скупо похвалила бабушка мамин суп, и правда неплохой.
– Есть можно...
Мама вспыхнула, явно задетая недостатком сердечности в этом суховатом комплименте. Бросив взгляд на Настю, она ядовито процедила:
– Спасибо, мамочка... конечно, это не колдовское зелье, но на простой рассольник моих талантов кухарки хватило.
Если она рассчитывала оскорбить чувства матери, ее ждало разочарование. Гертруда величественно пожала плечами и с великосветской улыбкой сказала, поднося ко рту очередную ложку с супом:
– Да, дорогая, кое-где ты тоже делаешь успехи... в конце концов, не всем суждено летать.
Наверное, вспышка была бы неизбежна, мать не стерпела бы эдакого прозрачного оскорбления, я видела это по ее лицу, покрывшемуся багровыми пятнами. Однако прежде чем она успела выразить свое негодование, в разговор вмешалась Настя.
– А ты умеешь летать, бабуль?
– восхищенно вопросила она, доверчиво взирая на госпожу Гертруду.
– Взаправду?
Я громко фыркнула, отец подавился супом, зато мама тотчас воспользовалась случаем вставить очередную шпильку:
– Конечно, дитя, умеет... на метле, верно, мама?
В этот опасный момент раздался спасительный звонок в дверь. Во всяком случае, я восприняла его именно так, он показался мне соломинкой, за которую я ухватилась подобно утопающей.
Я с облегчением сорвалась с места и бросилась в прихожую, не в силах и далее переносить затянувшуюся перепалку. Я распахнула входную дверь, даже не спросив, кто вздумал почтить нас своим присутствием... а когда увидела неведомого гостя, так изумилась, что не успела сориентироваться, и он уверенно (в кои-то веки!) переступил порог. И вытолкать его обратно я смогла бы только с папиной помощью... Антон не был атлетом, конечно, но возвышался надо мною на добрые полголовы. Тем более я была (и остаюсь) барышней весьма хрупкой конституции.
– Ты что тут забыл?
– севшим от волнения голосом спросила я.
– И как меня нашел?
Он немного смутился, слегка порозовел. Тоже мне, барышня на выданье!
– Я... следил за тобой, - наконец, застенчиво пояснил парень, с обожанием глядя на меня.
Я свела брови, насторожившись.
– Только сегодня? Или... давно?
– поняв по выражению его лица, что, увы, угадала, я сердито уточнила: - И как давно ты за мной таскаешься?!