Очаровательная авантюристка

Хейер Джорджетт

– Нет, – закончила она, – ты определенно помешалась. И что мы с ней будем делать, если ее родители не пойдут на попятную?

Глаза Деборы заискрились весельем.

– У меня есть план, как устроить будущее Фебы, тетя.

Леди Беллингем посмотрела на нее с опаской.

– Дебора, я тебе не доверяю! Когда у тебя вот так прыгают чертики в глазах, это значит, что ты придумала что-то невообразимое. Что я скажу, если леди Лакстон явится сюда требовать свою дочь?

– Дорогая тетя Лиззи, уж сюда-то ей никогда не придет в голову явиться. И пока Феба у нас будет жить, мы будем звать ее мисс Смит – тогда слуги не проболтаются ненароком.

– Ну

положим, но сколько же она здесь будет жить? Как это ты додумалась привозить в дом гостей, Дебора, когда нам и так нечем оплатить счет за уголь? А на следующей неделе приедет Кит! Скоро мы окончательно разоримся! Между прочим, вчера здесь был лорд Ормскерк, и, когда он спросил, где ты, я просто не знала, что ему сказать. Но мне кажется, что он догадался, потому что тут же заметил – очень неприятным тоном, – что вот и Мейблторпа тоже нет. Мы в таком трудном положении, милая, а ты все усугубляешь этой глупой выдумкой с мисс Лак-стон – не говоря уж о том, что ты восстановила против себя Равенскара и так безобразно вела себя в Воксхолле, что мне просто стыдно. Где эта девушка?

Дебора выразила готовность немедленно представить Фебу. Леди Беллингем сказала, что вовсе не хочет ее видеть, но поскольку ей, видимо, предстоит держать эту девушку у себя в доме до конца своих дней, то, пожалуй, следует с ней познакомиться. Дебора привела кутавшуюся в ее халат мисс Лакстон в спальню к тетке, и та сказала, что, хотя она ничего не понимает в этой истории, одно ей ясно: Деборе следует немедленно надеть шляпку и отправиться по магазинам – надо же бедной девочке что-то носить. А Файли пусть не воображает, что ему позволят слопать этот лакомый кусочек. Она, леди Беллингем, с удовольствием сказала бы ему, что она о нем думает, и когда-нибудь непременно скажет, потому что не знает более противного и бессердечного человека.

Из этой несколько бессвязной речи Дебора заключила, что леди Беллингем смирилась с неожиданным прибавлением к своим домочадцам, и, поцеловав свою многострадальную тетку в щеку, отправилась покупать гардероб для Фебы. К полудню Феба уже смогла покинуть свое заточение в спальне, и, когда явился с обещанным визитом лорд Мейблторп, она сидела с Деборой в маленькой гостиной в голубом муслиновом платье.

Лорд Мейблторп горячо одобрил план Деборы оставить Фебу жить у себя в доме и был весьма польщен, когда Феба заявила, что полностью на него полагается. Рядом с ней он чувствовал себя зрелым, ответственным мужчиной и, выслушав предложения Деборы, быстро уверился, что они исходят от него самого. Он участвовал в сочинении письма-ультиматума лорду и леди Лакстон, которое Феба старательно переписала красивым почерком, и сказал, что много бы отдал за то, чтобы увидеть их лица, когда они его прочитают. При этих словах их мятежная дочь хихикнула. Потом лорд Мейблторп спросил Фебу, действительно ли ее брат Арнольд Лакстон проигрался на скачках в Эпсоме. Она подтвердила, что это так, и сказала, что Арнольд всегда ставит на лошадей, которые или спотыкаются, или падают, прыгая через препятствия. Поэтому-то и было так важно, чтобы она, Феба, сделала хорошую партию. Адриан и Феба быстро разговорились, потому что оба вращались в одном и том же кругу и знали одних и тех же людей. Не прошло и получаса, как они совсем освоились друг с другом и превесело перемывали косточки своих знакомых.

Леди Беллингем, войдя в гостиную и увидев, что Дебора тихонько шьет у окна, а лорд Мейблторп и мисс Лакстон болтают, сидя бок о бок на диване, неодобрительно

нахмурилась. Как только она оказалась наедине с племянницей, она поспешила предупредить ее, что если она будет допускать подобное, то скоро потеряет и лорда Мейблторпа, и двадцать тысяч фунтов, от которых она так бездумно отказалась.

– А зачем мне Мейблторп? Было бы прелестно, если бы он разлюбил меня и влюбился в Фебу, – благодушно ответила Дебора.

– Это, может быть, и было бы прелестно, если бы у нас были двадцать тысяч фунтов, – резонно возразила немало рассерженная леди Беллингем. – А когда у нас нет ничего, кроме долгов, это будет катастрофой! Я тут подводила счета, и, как ни крути, мы за истекший год потерпели убытки на семь тысяч фунтов.

– Очень может быть, – отозвалась Дебора. – Это все оттого, что мы разрешаем играть в кредит. Я всегда говорила, что этого не надо делать.

– Господи, кругом одни трудности, – вздохнула ее тетка. – Я вполне понимаю, как тебе это неприятно, Дебора, но, если Равенскар повторит свое предложение – что он наверняка сделает, раз ты, как говоришь, представила себя в таком ужасном свете в Воксхолле, – может быть, ты все-таки…

– Ни за что! – отрезала Дебора. – От этого человека я не приму ни фартинга! Кроме того, он заявил, что берет свое предложение назад, и, по-моему, он будет непреклонен. Я думаю, он постарается мне как-нибудь навредить.

– Боже правый! – ахнула ее тетка. – Неужели правда? Если он захочет, он может нас разорить! Иметь такого человека врагом очень опасно.

– Меня иметь врагом тоже очень опасно! – заявила Дебора. – Скоро он в этом убедится. Я придумаю такое, что ему и во сне не снилось.

Леди Беллингем на подгибающихся ногах пошла к туалетному столику, трясущимися руками накапала в стакан валерьянки и еще раз выразила мнение, что ее племянница окончательно потеряла рассудок.

– Нас ждет что-то ужасное! – пророческим тоном провозгласила она. – Я это чувствую. Нельзя испытывать Провидение так, как это делаешь ты. И вот что я еще скажу, Дебора, хотя это тебе, наверно, тоже не понравится. По городу ходят слухи, что Ормскерк проиграл массу денег. Вчера Беверли сказал мне, что ему за последние месяцы страшно не везло. В Ньюмаркете его лошадь пришла чуть ли не последней. Того и гляди, он потребует с нас деньги по закладной. А ты тут затеяла свару с Равенскаром! С ним следовало бы не вздорить, а подружиться!

– Подружиться с этим человеком? – вспыхнув, воскликнула Дебора. – Да я лучше умру с голоду!

– Я тебе не могу в этом помешать, но мне умирать с голоду совсем не хочется!

– Я этого не допущу. Если уж дело дойдет до крайности, я скорей соглашусь на предложение Ормскерка. Я пойду на что угодно, но не стану унижаться перед Равенскаром.

– Ну, если ты пойдешь на что угодно, тогда отошли эту девочку домой и держись покрепче за Мейблторпа.

– Нет, бедного Адриана я не собираюсь тащить к алтарю.

Леди Беллингем бессильно опустилась в кресло и закрыла глаза.

– Ступай, – слабым голосом проговорила она. – Ты меня в могилу вгонишь!

Дебора засмеялась:

– Да спасемся мы как-нибудь, тетя! Люций вчера говорил, что хочет уехать в Гановер и попытать счастья там. Может, нам закрыть этот дом и сбежать вместе с ним?

– Я сейчас потеряю сознание, – убежденно произнесла леди Беллингем.

– Только я не хочу уезжать из Англии, не сведя счетов с Равенскаром, – сверкнув глазами, сказала Дебора. – Как бы узнать, что он замышляет?