Очаровательная наставница

Брайан Эмили

– Что это за место? – Голос Дейзи вернулся к ней многократным эхом.

– Пещера контрабандистов. – Мери зажег второй факел, воткнутый в стену, и помещение осветилось. – Когда начинается отлив, команда заносит с моря груз в пещеру. А когда прилив возвращается… – Мери хлопнул в ладоши. – Раз, и дверь закрыта.

– Я не знала, что вблизи Драгон-Керна есть морская пещера.

– Да, похоже, немногие знали об этом. Должно быть, вход закрыт скалами и его не видно, если не знать, где он.

– Думаете, этой пещерой

кто-нибудь еще пользуется как своим тайным складом?

Встав на колени, Мери провел рукой по крышке одного из сундуков и показал ей палец с толстым слоем грязи:

– Никого тут не было много лет.

Когда Мериуэзер открыл сундук, она увидела еще больше золота. Он поднес к глазам монету, проверяя надпись.

– Испанская, – сказал он. – И старинная, вышедшая из употребления. Никогда таких не видал, а уж сколько дублонов нам попадалось. Бог знает, сколько их еще ходит по Карибам.

В другом сундуке лежали золотые слитки, завернутые в истлевший бархат. Дейзи подобрала длинный лом и открыла деревянный ящик. Там было не сокровище, а старинное оружие: ржавые аркебузы и мешок с круглыми пулями, несколько арбалетов и стрел, а также бронзовый шлем в форме дыни, позеленевший от времени.

– Этот принадлежал одному из тех испанцев, если не ошибаюсь, – сказал Мериуэзер.

– Конкистадору, – объяснила Дейзи. Она видела картинки с изображением испанских конкистадоров в библиотеке дяди Гейбриела. – И что они здесь делают?

– Дожидаются, пока их найдут. Ты ведь понимаешь, что это значит, верно? – Она покачала головой. – Это значит, что твой дядя Гейбриел был не первый и не единственный пират в вашей семье. – Глаза Мери блестели от удовольствия. – Отец Юстас говорил мне, что пра… пра… не знаю, сколько раз прадед Гейбриела был капером королевы Елизаветы.

– Ты имеешь в виду сэра Френсиса Дрейка?

– Вряд ли тот парень имел «сэра» перед своим именем. Мы говорим о Финеасе Дрейке, одной черной овце в незапятнанном стаде Дрейков. Про него мне рассказывал святой отец. Или, что вернее, про одинокого волка. Юстас говорил, его брат всегда отрицал выдумки о спрятанном тут сокровище. – Мери обвел взглядом пещеру. – Должно быть, не видел этого.

– Кто-то должен о нем знать, – возразила Дейзи. – Как можно про такое забыть?

– Ты бы удивилась, как много спрятанных кладов есть в нашем забавном старом мире, о которых не знает никто из живущих. – Мери подбросил золотую монету, чтобы полюбоваться ее блеском в свете факела. – Пиратская команда сделает, к примеру, тайник в условленном месте, потом их корабль потопят, команда идет на дно. И море забирает тайну вместе с ними.

– Но это сокровище прямо у нас под ногами, – сказала Дейзи, вспомнив, как мисс Жак собирала буквально последнее, чтобы пережить трудное время, а богатство царя Мидаса лежало здесь нетронутым. – Как оно могло быть потеряно?

– Места

вроде Драгон-Керна хранят свои тайны. Возьми эти ходы, которыми ты привела меня сюда. Разве кто-нибудь еще знает про них?

– Только Гиацинт, но она слишком труслива.

Мери спрятал в карман одну из блестящих монет.

– Значит, некому подтвердить отцу Юстасу, что он прав. – Улыбка исчезла с его лица. – Такие сокровища опасны для всех, кому о них известно. Золото творит странные дела с мозгами человека: заставляет его всякое думать, всякое делать. Я понимаю, отчего кто-то позволил тайне умереть вместе с ним.

– Мы теперь знаем, – с дрожью ответила Дейзи. Убедившись, что никакого дракона нет, она дрожала от холода.

– Правильно, детка, – сказал Мери. – Но пока мы не узнаем, что хочет делать с сокровищем твой дядя, нам лучше помалкивать.

Дейзи согласилась и протянула ему мизинец. Когда он с недоумением посмотрел на ее палец, она тяжело вздохнула:

– Эти взрослые! Думают, они знают все на свете.

Чтобы сохранить тайну местонахождения сокровища, она заставила озадаченного Мериуэзера пройти ритуал «клятвы».

– Ну вот, – удовлетворенно сказала она. – Теперь все в порядке.

Глава 30

– Полная нелепость! – возмутилась Изабелла, сердито глядя на скандальный газетный листок около ее тарелки с яйцами и тостом.

– Что? – спросила Жаклин с дальнего конца длинного обеденного стола.

Родовитые люди обычно ели утром в маленькой комнате для завтрака, а не в большой столовой, но Изабелла не придерживалась условностей. Поскольку она редко вставала раньше полудня, ее завтрак вполне мог быть почти обедом.

– Этот театральный критик намеренно глуп. – Изабелла отшвырнула газету и очистила дольку апельсина, тщательно удаляя белые прожилки. – Все, у кого есть глаза, знают, что настоящая пьеса вчера разыгрывалась в ложе герцога Кентского. Туда в антракте зашла его жена, застав герцога с любовницей.

– Как ужасно для жены, – сказала Жаклин, ложкой гоняя по тарелке сливу. Прекрасный буфет стонал под тяжестью лучшей еды, выставленной Нанеттой, чтобы пробудить ее аппетит. – А тебя это забавляет? Неужели ты не сочувствуешь боли жены?

– Уверяю тебя, никакой боли она не испытывает. Жена привела с собой в театр молодого красивого «кузена» из Йорка, – лукаво подмигнула мать.

Жаклин озадаченно нахмурилась, а мать продолжала:

– Как мне известно, у герцогини в тех краях нет родственников. Молодой человек был ее возлюбленным. О, тебе следовало там быть, дорогая. Но тогда нам пришлось бы делить мой театральный бинокль, а я ни за что не рассталась бы с ним. Герцог так очаровательно покраснел, – засмеялась Изабелла. – Ему известно, кто он в глазах света.