Очаровательная проказница
Шрифт:
— Ой, папа, какое красивое, — выдохнула она.
— Я знал, что тебе понравится, — сказал Рэннок, хотя по его тону было ясно, что он совсем в этом не уверен. — Ты всегда была сорокой и любила яркие вещицы. И мне всегда это нравилось.
Слезы снова навернулись на глаза, и Зоэ снова отогнала их. Именно в этот день отец подарил ей такую вещь!
— Наверное, я для этого ожерелья немного мелковата, — смутилась она со слабой улыбкой. — Но оно мне ужасно нравится. Папа, я буду всегда им дорожить.
— Оно слишком элегантное для приватного обеда в провинции, — признал Рэннок. — Но мы с мамой все равно хотим, чтобы ты его надела. Ведь мы любим тебя, Зоэ, и больше всего на свете хотим, чтобы ты была счастлива в браке.
— Спасибо, папа.
— Между прочим, оно не новое, — пробормотал он, проведя пальцем по пламенеющим камням. — Оно принадлежало моей матери.
— О! — Зоэ, опустив глаза, смаргивала слезы. — Тогда оно должно перейти к Эви.
— Нет, милая, Эви для него слишком светлая, — сказал отец. — Она, как и я, хочет, чтобы ожерелье стало твоим. Красный — твой цвет. Оно на тебе будет прекрасно смотреться.
Зоэ хотела сказать, что не заслуживает такого подарка, что опозорила отца и своего будущего мужа, и не единожды. Но Рэннок, словно прочитав ее мысли, мягко закрыл коробку и положил на нее руку Зоэ.
— Дело сделано, — спокойно произнес он. — А теперь поцелуй меня и поспеши вниз. Мы не можем заставлять наших хозяев ждать.
Новое для Зоэ состояние смирения длилось недолго. Войдя в большую комнату, она была потрясена увиденным. Лорд Мерсер, до мозга костей могущественный молодой аристократ, стоял у камина, будто давал аудиенцию, а сэр Уильям, его сын и Уэры стремились заслужить его расположение. Зоэ отвернулась слишком поздно, когда ее охватила чувственная дрожь.
Боже милостивый, несмотря на все спокойствие, какое она способна собрать, вздумай Мерсер снова провести рукой по ее бедру, она не воспротивится! Она думала о своем обещании и чувствовала дурноту. Она ведь не влюбилась в этого бесчеловечного мужчину? И конечно, ветреная Зоэ Армстронг может лучше управлять своими страстями…
Оглядывая комнату, Зоэ заставила себя улыбнуться и присоединилась к леди Шенклинг, которая расхваливала достоинства рукоделия. Эта тема способна задушить любое вожделение. Но, несмотря на скучный разговор, Зоэ все еще ощущала странное напряжение. Все ее чувства обострились. Запах моря вливался через французские окна, она чувствовала его влагу на своей теплой коже. И вопреки усилиям воли взгляд Зоэ то и дело смещался к камину. К худому широкоплечему человеку, который с непринужденностью опирался локтем на каминную полку и вялыми жестами красивой руки подчеркивал свои слова перед восхищенной аудиторией.
Когда-то она считала Робина олицетворением
Мерсер это тоже знал или действовал так, как если бы знал.
Разговор, как поняла Зоэ, касался завтрашней охоты. Как крупнейший землевладелец, Мерсер должен дать свое благословение прежде, чем собаки и лошади помчатся по землям Грейторпа. Зоэ наблюдала поверх бокала, как джентльмены вскоре рассмеялись, похлопывая друг друга по спине. Соглашение было достигнуто. Даже Робин присоединился к ним. С бокалом мадеры в руках он без энтузиазма участвовал в обсуждении, какие ворота нужно оставить закрытыми и каких лошадей взять.
— Я пропустила петлю, — пожаловалась леди Шенклинг. — Вся работа пойдет насмарку. Вся трудная работа! У вас так бывало, мисс Армстронг?
Зоэ повернулась и попыталась притвориться, что слушала.
— Нет, — пробормотала она. — Никогда. — И это была чистая правда, поскольку слова «петля» и «работа» вряд ли присутствовали в ее лексиконе.
Леди Шенклинг надула губы, будто рукоделие нанесло ей личное оскорбление.
— Но я решительно настроена довязать! — объявила она. — Поскольку вы просто обязаны иметь это в своем приданом. Знаете, лорд Роберт всегда был нашим любимцем… и он так добр к нашему Джиму.
Но Зоэ все еще краем глаза наблюдала за Мерсером. Как обычно, он был весь в черном, за исключением сизо-серого жилета. Сегодня вечером его наряд дополняли цепочка для часов и тяжелое золотое кольцо-печатка на мизинце левой руки, вспыхивающее в лучах уходящего солнца, когда он подносил к губам бокал.
Леди Шенклинг все еще ждет ответа, сообразила Зоэ.
— Мэм, вы сама доброта, — вывернулась она. — Они в детстве были близки? Я имею в виду — мистер Шенклинг и Роберт.
— О да, конечно! — защебетала леди Шенклинг. — И лорд Мерсер тоже. — Она наклонилась ближе и многозначительно понизила голос. — Хотя должна сказать, с Мерсером довольно трудно сблизиться, правда? Такой суровый, такой сдержанный, даже в юности, хотя, конечно, его нельзя винить. Я всегда говорила, что такое богатство — тяжелое бремя.
— Скажите, мэм, — пробормотала Зоэ, — его не находят здесь высокомерным?
— Мерсера? — подняла брови леди Шенклинг. — О Боже! Нет, конечно! Высокомерие — удел слабых. Мерсер уверен в себе, а это совсем другое.