Очаровательная проказница

Карлайл Лиз

Куда бы ни ушли Робин и Зоэ, Мерсер молил Бога о том, чтобы они хотя бы не вымокли. Может быть, они незамеченными вернулись в дом. Робин весьма находчив. Возможно, они даже поладили, обнимаются, осыпают друг друга лихорадочными поцелуями…

Он не сознавал, что покусывает внутреннюю часть щеки, пока не почувствовал вкус крови. Боже, какое у него, оказывается, богатое воображение! Робин придумал себе, что влюблен в миссис Уилфред. Проклятый болван скорее будет упиваться

своим страданием, чем заметит редкое сокровище, которое судьба даровала ему.

Мерсер громко фыркнул и отпил бренди, смакуя жгучую жидкость, медленно стекающую в горло.

Как он дошел до того, что называет Зоэ сокровищем? Скорее она бедствие, неприятность, испытание, фурия, задира. Он мог продолжать бесконечно. Но ее помолвка с Робином потрясла его до глубины души. И сегодня вечером он переживал за нее. Шутки его родителей за обедом были вызваны симпатией и привязанностью к ней. И Зоэ перенесла это хорошо, по крайней мере, внешне. Но слова Робина стали последней каплей; никто не понимал, как Зоэ ранима и полна сомнений.

Но он-то знал. Он давно видел это в ее глазах и вместо того, чтобы утешать, совратил.

Чтобы заглушить эту мысль, одного глотка бренди мало. Мерсер залпом допил стакан. За спиной тихо кашлянула мать. Он смотрел на ее расплывающееся отражение в оконном стекле.

Мать все еще сидела за его письменным столом, Бонни и Озорник спали у ее ног, ее внимание было сосредоточено на письме, которое он дал ей минут пять назад. Они были одни, она уже в домашнем платье, Мерсер давно сбросил сюртук и галстук.

— Так… ты все еще думаешь, что она явится сюда? — Пробормотала Джонет, наклонив бумагу к свету.

— Явится, — ответил он. — Я психологию игроков знаю. Я сам игрок, когда мне это необходимо.

— Да, я об этом наслышана, — хмыкнула мать и, отложив письмо, прижала пальцы к вискам. — Но это письмо… дорогой, Клер настолько ожесточена.

Мерсер все еще смотрел на отражение матери в оконном стекле. Черные волосы, заплетенные в длинную тяжелую косу, контрастировали с шелковым платьем цвета слоновой кости. Она выглядит намного моложе своих лет, но ее проницательность всегда смущает и лишает самообладания. Мерсер это знал, отсюда его нежелание повернуться к ней лицом.

— Это письмо было написано прежде, чем случилось несчастье с герцогом, — сказал он, лениво поворачивая стакан. — Думаю, она увидит сообщение в газетах и напишет знакомым во Францию, чтобы выяснить, как обстоят дела у Шеро.

— И чтобы убедиться, что никто не выбрался на берег живым, — язвительно добавила Джонет.

— Да, и это тоже, — сухо сказал Мерсер. — И когда она убедится… а она уже лишилась

всех своих драгоценностей и проигралась дотла… тогда она придет ко мне. Мне нужно только ждать.

Его мать вздохнула.

— Несомненно, ты прав, — признала она. — Но я порой боюсь, мой мальчик, что у тебя в жилах не кровь, а ледяная вода.

Он взмолился, чтобы ее слова сбылись. Ледяная вода лучше, чем лихорадка в крови, жегшая его последние недели.

— Кстати, я видела последние украшения в сейфе Чарли, — продолжала мать. — Мистер Кембл, наверное, с ног сбился. Похоже, он познакомился со всеми лондонскими ростовщиками и ювелирами.

— Он уже был с ними знаком, — саркастически заметил Мерсер.

— Что ж, он скупает твою свободу по очень высокой цене.

— Возможно, речь не о свободе, — заметил он, — если Клер беременна. Но она может лгать.

— А ты сам как думаешь? — повернулась к нему мать. В тысячный раз Мерсер обдумывал это.

— Она лжет, — наконец сказал он. — Я чувствую это нутром. Но я делаю ставку на ребенка, а не на ее проигрыш. — Как все это омерзительно! — вздохнула мать.

Мерсер слабо улыбнулся:

— Папа упрекнул бы тебя за это. Джонет ушла в свои мысли.

— Стюарт, если она спустила все, что имела, что удержит ее от того, чтобы завести другого богатого любовника? Найдутся же мужчины, которые могут позволить себе ее интриги.

Мерсер горько усмехнулся.

— Боюсь, она отмела этот вариант намеками на беременность, — ответил он. — Никто не захочет ее теперь… Сомневаюсь, что она учитывала это обстоятельство, бросая своими высказываниями лакомый кусочек светским сплетникам.

— Фу… — скривилась мать. — Ты совершенно прав, конечно.

— Не беспокойся, мама. Я с этим справлюсь.

— Ты всегда так уверен…

— В этой ситуации никто не может позволить себе иного.

— Хорошо, — немного резко сказала мать, — надеюсь, за всем этим ты не потеряешь того, чего действительно хочешь.

Он неопределенно улыбнулся:

— Мама, а чего еще мне хотеть?

Послышался шелест шелка. Джонет подошла, обняла сына и прижалась щекой к его спине.

— Что ж, храни свои тайны, — пробормотала она. — Пойду спать. Да и тебе пора.

— Я не могу спать, — признался он. — Мне нужно убедиться, что они в безопасности.

— Робин и Зоэ? Все еще играешь в ангела-хранителя? Мерсер сильнее сжал стакан.

— Я собираюсь поиграть в ангела-мстителя, если Робин не перестанет дурака валять, — мрачно сказал он. — Зоэ заслуживает…

Он замолчал, неуверенный, что сможет закончить предложение.