Очаровательная шпионка Марии Медичи или Альковная дипломатия
Шрифт:
«Господи, что я скажу тетушке?– с беспокойством думала Изабелла, наблюдая за действиями служанки.– Что я ей скажу? Что дуэль между д'Эскаром и де Ла-Гардом, произошедшая в моем саду ночью,– случайность? Маркиза никогда не поверит в это. Она достаточно долго жила при дворе, чтобы догадаться об истинной причине. Тетушка опять начнет рассказывать о том, что она не уступила домогательствам покойного Генриха IV. Она опять примется за рассуждения о том, что в прежние времена дамы вели себя куда скромнее, чем нынче. О господи, что мне делать? Ведь она обо всем
Эти мысли терзали несчастную Изабеллу, и она никак не могла найти выход из положения. А рассказать маркизе правду, объявить, что де Ла-Гард – ее любовник… на это у де Монтрей недоставало решимости.
Мари в последний раз поправила изумрудное ожерелье и произнесла:
– Пора идти, карета госпожи де Гершевиль ждет вас у подъезда уже более получаса.
Изабелла очнулась от грустных раздумий и решилась ехать к маркизе, полагаясь на божественное провидение, да на случай, который, возможно, спасет ее от гнева тетушки.
Она уже приготовилась сесть в экипаж, как вдруг заметила подъезжающую карету с королевским гербом, запряженную четверкой великолепных белых лошадей. Из кареты вышел молодой элегантный красавец в форме гвардейца личной охраны Ее Величества.
– Мадемуазель де Монтрей?– вежливо осведомился он.
– Да,– ответила Изабелла, удивленно глядя на молодого человека.– Что вам угодно, сударь?
– Королева желает срочно видеть вас.
Изабелла не стала долго гадать о том, какой каприз на этот раз заставил Марию Медичи желать ее общества. Визит к королеве откладывал неприятный разговор с тетушкой, и этого было вполне достаточно, чтобы незамедлительно воспользоваться неожиданным приглашением в Лувр.
В ожидании аудиенции Изабелла присела на фигурный диванчик, обтянутый золотой парчой. Ей нравилось бывать здесь. В приемной королевы можно было встретить самых замечательных людей того времени. Эти стены и зеркала видели Диану Пуатье, гордую и надменную возлюбленную Генриха II. Здесь жестокая и мстительная Екатерина Медичи замышляла интриги против Генриха Наваррского. Возможно, из этих окон Карл IX удовлетворенно наблюдал за кровавой расправой над гугенотами во время Варфоломеевской ночи. Паркет этой комнаты помнил легкую скользящую походку Марии Стюарт – обворожительной супруги Франциска II, которой судьба уготовила продолжительное заточение и позорную казнь на эшафоте…
Думая о несчастной шотландской королеве, Изабелла содрогнулась и в этот момент увидела, как из кабинета Ее Величества вышел Родриго де Таксис, посол Испании.
– Королева ждет вас,– объявил секретарь, и Изабелла последовала за ним.
Мария Медичи поднялась ей навстречу.
– О, дорогая, наконец-то вы пришли! Представьте себе: я с утра беседую только о политике! Это невыносимо для женщины, и вы должны меня развлечь. Я хочу быть посвященной во все сплетни королевства!
Изабелла слегка смутилась. В словах королевы ей послышался намек на ночное
– Не знаю, право, что вам и рассказать, Ваше Величество…
– О, дорогая, мне все равно. Рассказывайте, что хотите. Главное, чтобы истории были забавными.
– Ну, что ж, извольте. Де Бельгард и принц Конти на днях охотились в Сан-Жерменском лесу, но охота оказалась не очень удачной: им удалось затравить всего одного оленя. Принц спросил у господина де Бельгарда, каким же образом они поделят добычу, ведь олень один, а охотников двое. И получил ответ, что внутренности нужно отдать собакам, мясо и шкуру – ему, Бельгарду, а рога – Конти.
Королева расхохоталась.
– Да, герцог всегда был очень остроумен! Но неужели принцесса Конти по-прежнему так неблагоразумна?
– О нет, неблагоразумной ее не назовешь. Ведь теперь принцесса встречает любовников, переодевшись монахиней!
– Я всегда говорила, что принцесса – самая великая грешница. Ее следовало бы отправить в монастырь замаливать грехи… Да где найти такую обитель, которая пожертвовала бы ради нее своей репутацией. А что там произошло между принцем Конде и моим сюринтендантом финансов? Из-за чего они повздорили?
История, о которой спрашивала Мария Медичи, была настолько пикантна, что рассказывать ее стоило, скорее, в казарме гвардейцев, чем в королевских покоях. Однако, все придворные знали о пристрастии королевы к грубым солдатским шуткам, и девушка, немного смутившись, начала рассказывать:
– Принц занял у Сюлли солидную сумму денег и возвращать, как всегда, не собирался. Но Сюлли все же удалось вытребовать долг обратно…
– Ого,– удивилась королева.– Конде не так-то просто расстается с деньгами!
– Да,– подтвердила де Монтрей.– И на этот раз он остался верен своим привычкам, отослав герцогу деньги вместе с запиской: «В пользу бедных!»
Королева улыбнулась.
– Сюлли был взбешен,– продолжала Изабелла,– но месть принца на этом не закончилась. Позавчера герцог, как сюринтендант финансов, должен был читать доклад перед королевской комиссией. Вдруг во время своего доклада герцог бледнеет и, срываясь с места, в панике покидает зал. Члены комиссии изрядно удивились, но решили подождать господина Сюлли. Они ждут его полчаса, час и наконец отправляют дежурного гвардейца на поиски. Тот возвращается через некоторое время и смущенно объявляет, что герцог не сможет сегодня продолжить свой доклад, но причину этого отказывается сообщить…
Комиссия, заинтригованная происшедшим, расходится. А вскоре выясняется, что утром того дня, когда герцог должен был читать доклад, у него разыгрался приступ мигрени. И, чтобы унять его, он приказал принести лекарство от головной боли. Лакей же, которого подкупили люди принца Конде, принес ему слабительного, причем самого сильнодействующего!
Её Величество всплеснула руками.
– О, бедный Сюлли… Так поступить с моим министром!… Но в остроумии Конде не откажешь! – Королева затряслась в приступе смеха.