Очаровательная шпионка Марии Медичи или Альковная дипломатия
Шрифт:
– Нет, это неправда,– махнул рукой юноша.– Граф, по-моему, сейчас больше чем когда-либо предан Марии Медичи.
Изабелла погрустнела. Сейчас ей хотелось, чтобы Анри был среди врагов королевы, как и ее отец.
– А правда ли, что у де Ла-Гарда красивая возлюбленная?– вновь стала допытываться девушка.
– У де Ла-Гарда? Не знаю. Ничего не слышал об этом. Впрочем, граф очень нравится женщинам.
Изабелла погрустнела еще больше, и Маскарди, заметив это, воскликнул:
– Мадемуазель,
– О нет,– смущенно улыбнулась девушка,– просто я тоскую по Франции…
– Я знаю отличное средство развеять тоску. Сейчас я вам расскажу о том, какая забавная история приключилась со мной в Испании,– проговорил юноша, задорно улыбаясь.– Так вот, с детства я мечтал побывать в Мадриде. И вот теперь, когда судьба заставила меня скитаться, я решил осуществить свою мечту. Неподалеку от испанской столицы прямо у дороги я увидел трактир и, поскольку мой желудок давно напоминал, что обеденное время уже миновало, я решил зайти подкрепиться. Это обшарпанное заведение носило звучное название: «Трактир Боливареса».
Во дворе я заметил седого старика и очень красивую пышнобедрую девушку.
– Далеко ли до Мадрида?– спросил я, спешиваясь.
Старик, видимо, не расслышал меня и, подумав, что я спрашиваю о погоде, ответил, что в Мадриде всегда солнечно. А затем суетливо добавил:
– Вы пока идите в дом: Панчита вас накормит. А я сейчас же приготовлю для вас свежую лошадь.
– Ты бы лучше спросил у него про погоду в Венеции,– вмешалась красивая девушка.
Я был поражен ее проницательностью: вот так, сразу, видя меня первый раз в жизни, она угадала во мне итальянца.
– Ах, Панчита, налей-ка лучше гостю доброго вина,– ответил ей трактирщик.– Не то секретарь герцога Лермы решит, что старый Боливарес не отдает должного уважения правительственным курьерам!
Тут я сообразил, что меня принимают за другого, но улыбка Панчиты была такой обворожительной… И я не посмел признаться, что никогда не видел в глаза ни герцога Лерму, ни его секретаря.
После сытного обеда прекрасная трактирщица наливает мне вина. Оно мне так понравилось, что я попросил прелестницу еще раз наполнить мой бокал.
– Ах, сеньор,– отвечает красотка,– вино кончилось. Правда, в погребе осталось еще несколько бутылок. Может быть, вы поможете мне их принести?
Мы спускаемся в погреб, и вдруг Панчита бросается на меня и прижимает к стене своей упругой пышной грудью! Я никогда не уклонялся от вызовов на дуэль, но перед решительностью этой сеньориты, признаюсь, несколько струсил.
В самый разгар любовного поединка в погреб просунулась голова Боливареса. «Ну,– думаю,– сейчас он заставит меня жениться на соблазненной дочери». Правда, в данном случае, соблазненным скорее можно было назвать меня…
Но
– Панчита, это не он,– крикнул трактирщик вполне миролюбиво.– Поднимайся наверх!
– Как не он?– удивилась сеньорита и ослабила хватку.
Я сразу почувствовал, насколько легче мне стало дышать.
– Не он, я тебе говорю,– крикнул трактирщик и исчез.
Панчита с укором посмотрела на меня, одернула юбки и, не говоря ни слова, стала подниматься вверх по лестнице. Глядя ей вслед, я внезапно понял, что больше всего на свете мне сейчас хотелось быть курьером герцога Лермы.
Делать было нечего, и я последовал за своей темпераментной трактирщицей. Едва я выбрался из подвала, как во двор трактира на взмыленной лошади влетел какой-то всадник.
– Какая погода в Мадриде?– важно осведомился он.
Я тут же решил, что передо мной круглый дурак, если ему понадобилось загонять лошадь лишь для того, чтобы узнать о погоде. Тем более, что расстояние от трактира до столицы было не больше одного лье. Однако, трактирщику вопрос всадника почему-то очень понравился, и он ответил:
– В Мадриде всегда солнечно. А какая погода в Венеции?
Я удивился. Уж этого-то всадника, в отличие от меня, невозможно было принять за итальянца. Он был голубоглазым блондином и больше походил на англичанина.
Услышав, что в Венеции пасмурно, трактирщик пообещал незнакомому всаднику свежую лошадь, а Панчита своей неотразимой улыбкой пообещала ему все остальное.
Через некоторое время она исчезла вместе с незнакомцем в том самом погребе, где совсем недавно так успешно атаковала меня.
Боливарес, воровато оглянувшись по сторонам и, очевидно, не заметив меня, полез в седельную сумку своего гостя, вытащил из сумки какой-то свиток, спрятал его за пазуху и поспешил в дом. Меня заинтересовало странное поведение старика, и я осторожно прокрался вслед за ним. В небольшой комнате, которая, похоже, служила и кухней, над огнем висел котелок, и в нем уже начинала закипать вода. Трактирщик подержал свиток над паром, идущим от котелка, а затем распечатал его, да так ловко, что печать совершенно не пострадала.
Развернув письмо, Боливарес положил его на стол и начал переписывать на чистый лист бумаги. Я подкрался, заглянул через плечо старика и удивился: письмо оказалось шифрованным и состояло из одних лишь цифр.
Тут Боливарес заметил меня и потянулся к кинжалу, который лежал на столе. По-видимому, он хотел убить меня, но сделать это не так-то просто, ибо моя шпага всегда готова отразить нападение любого. Я выбил кинжал из рук старика и приставил острие шпаги к его горлу.
– Не убивайте меня,– взмолился трактирщик.– Я бедный человек!