Очень большие деньги
Шрифт:
Детина почесал глаз и опустил плечи. Задор выходил из него с каждой минутой. По-видимому, он сам ужасался тому, что натворил накануне по пьяной лавочке, и особенно тому, что теперь ждало его впереди.
– Ну чего? Я же только спросил, начальник! – убито пробормотал он. – За спрос денег не берут. Я же не отказываюсь.
– Марш тогда в машину! – гаркнул начальник и, повертев головой, распорядился: – И ты, Ганичкин, тоже отправляйся, раз товарищ полковник тебе доверяет. В принципе тут недалеко, и Шамыгин – водитель опытный, враз обернетесь, – доверительно пояснил
– От нас не сбежишь, – заявил Крячко. – Особенно с похмелья.
– А что касается выдумок, – добавил Гуров, – то у нас выбора-то ведь нет. Пользуемся тем, что предлагают. Что выросло, то выросло.
Они стали садиться в машину. Гуров наотрез отказался занимать переднее сиденье, предоставив его Ганичкину.
– Вы здешние, – сказал он. – Вам путь прокладывать. А мы с товарищем пока пообщаемся, узнаем друг друга поближе.
Опытный водитель Шамыгин, крайне недовольный тем, что в машине с утра несет перегаром, резво газанул с места, основательно встряхнув пассажиров. Видимо, предстоящий маршрут был ему в общих чертах уже известен, потому что он, ни о чем не спрашивая, сразу же выехал за пределы поселка и погнал «УАЗ» по грунтовке мимо каких-то темных зарослей, среди которых гулял сырой ветер.
Гуров попытался разговорить нахохлившегося Плюща, но тот отвечал на вопросы по большей части мычанием и никакой ясности в свою легенду о двух скрывающихся в садах преступниках не внес. Гуров быстро потерял охоту с ним разговаривать и принялся смотреть в окно, с грустью думая о том, что прогноз милицейского капитана почти наверняка сбудется и ничего они в этих садах не найдут, кроме осыпавшейся листвы и мокрой падалицы под старыми яблонями.
Небо начинало понемногу светлеть, но набежавшие со всех сторон тучи делали эти попытки почти незаметными. Складывалось впечатление, что утро наступит еще не скоро. Дождь по-прежнему моросил – вяло, но настойчиво, и все вокруг казалось промокшим и раскисшим. Из-под колес по обочинам разлеталась жидкая грязь.
– Вот тут! – вдруг среди полного молчания провозгласил мрачно Плющ. – Куда гонишь, водила? Тут, говорю! Налево съезжать и там где-то…
Водитель Шамыгин выругался сквозь зубы и вопросительно покосился на Ганичкина. Тот, в свою очередь, обернулся к Гурову.
– Останови, – сказал Гуров.
Шамыгин выругался еще тише, но затормозил. Стало слышно, как дождевая мелочь сыплется на металлическую крышу. Четыре пары глаз разом уставились на Плюща.
– Куда тут налево? – недовольно буркнул Шамыгин. – Ты башкой думаешь? Тут все заросло давно, колючка, доски… В темноте проткнем колесо, что тогда?
– А мне твое колесо до лампочки! – объявил Плющ. – Мне сказано: покажи где. Я и показываю. Здесь я их видел. Метрах в ста. Домишко там деревянный, говенный, конечно, но крыша еще целая. Участок заброшенный, сюда сто лет никто не ходит уже, а они пошли. В костюмчиках, в штиблетах… Меня это сильно
– Интересно, когда это ты был не выпимши? – сердито пробормотал Ганичкин. – Ну и что дальше?
– Ну, короче, подгреб я к ним. Просто захожу за ними на участок и вот так, как с вами, говорю. Какие, говорю, у вас есть права на эту землю, господа?
– Налоговый инспектор! – презрительно фыркнул Шамыгин.
– Ну, они, короче, струхнули, – не обращая на него внимания, продолжал Плющ. – Точно тебе говорю, начальник. Я это дело сразу секу, когда у кого-то очко играет. Я на них еще надавил. Соврал, что это мой участок.
– А они что? – спросил Гуров.
– Они спорить не стали, – неожиданно благодушно ответил Плющ. – Они сказали, что претензий на мой участок не имеют, а просто зашли сюда отдохнуть и выпить, и, если я не возражаю, они и меня угостят с большим удовольствием.
– Угостили? – деловито спросил Крячко.
– Ага, угостили, – подтвердил Плющ. – От души, между прочим. У них, между прочим, напитки с собой были, каких я сроду и не видел. Эта еще… как ее… текила, вот! Дернешь ее – так в голове как будто свет зажигается.
– Ну, угостили они тебя, – перебил приятные воспоминания Гуров. – А дальше что было?
– А ничего особенного дальше не было, – признался упавшим голосом Плющ. – Отрубился я начисто. Как до дому добрался, уже и не помню. Потом в запой ушел – с этой текилы проклятой… А когда протрезвел маленько, смотрю, на ментовке среди прочих и эти две рожи значатся. Ну, то есть которые меня угощали. Между прочим, второй не похож ни хрена. А один – так вылитый!
– Что же сразу не заявил? – спросил Гуров.
– Ага, разбежались! – саркастически отозвался Плющ. – Мне за заяву деньги не платят. Вы менты – вы и ищите. Тем более, может, это вообще не те люди были. Я же говорю, один не похож ни черта!
– А больше к ним сюда не наведывался? – поинтересовался Крячко.
– А куда? – печально сказал Плющ. – Тут дожди начались, да и у меня другие дела были. Забыл я про этих. Это вот сегодня ночью вспомнил. Вроде как озарение.
Гуров обвел взглядом своих спутников.
– Значит, в ста метрах отсюда, говоришь? Ну что, пойдем посмотрим, товарищи? Вроде уже посветлело маленько. Водитель пусть здесь с машиной остается, а мы уж немного помокнем. Некоторым это даже полезно – водные процедуры.
Они вышли из машины. Плющ запахнул пиджак и поднял воротник. Вид у него был растерзанный и жалкий, лицо опухло. Но держался он стойко.
– Веди, Сусанин! – сказал ему Ганичкин.
И Плющ повел. Минут пятнадцать они блуждали между заброшенных участков, где, как и обещал опытный Шамыгин, было вдоволь колючей проволоки, торчащих из зарослей досок с гвоздями и сорной почерневшей травы едва ли не в человеческий рост высотой. Наконец Плющ радостно хмыкнул и ткнул пальцем в утренний сумрак.