Очень хороший и очень дурной человек, бойкий пером, веселый и страшный...
Шрифт:
Скучал государь без собора, скучал и собор, в лице своих представителей, без шумнейшего протодьякона. Петр Бутурлин{38} писал царю:
Прелюбезнейшему сыну нашему и сослужителю нашея мерности, протодиакону Петру, мир и благословение, и молитвы наши да будут с вами! Понеже мы веселимся в С.-Петербурге, однако же мы имеем печаль великую, что вашу святость не имеем при себе в милости, а коли б милость ваша и святость нашей епархии была персона при нас, велие бы веселие. Пожалуй, отдай благословение от меня всешутейшему Кир-Никите, патриарху, и всему сумасбродному собору.
Смиренный, царствующего и великого града С.-Петербурга, Ижорской и Кроншлотской Ингерманландии, митрополит Петр… благословение посылаю.
Петр Иванович Бутурлин, «петербургский владыка», принадлежал к одной из древнейших и именитейших фамилий в России. Его близкий родственник, Петр Васильевич Бутурлин, был окольничим; брат Борис пал в 1708 году в сражении под Лесной в чине
Таким образом, на стороне Петра Ивановича Бутурлина были знатность рода, богатство, большие связи, но все это не спасло его, как жаркого поклонника Бахуса, от ближайшего участия в «всепьянейшем соборе»; да и не заметно, чтобы он тяготился своим избранием; напротив, из его писем видно полное довольство. Рано начав службу в свите «всешутейшего», он довольно быстро подвигался по иерархической лестнице шутовских чинов. Мы встречаем его в 1702 году на потешной свадьбе князя Шанского; встречаем здесь и супругу его в костюме русской царицы старого времени; позже ни одно торжество, то есть ни одно пьянство, не обходится без его участия. С основанием Петербурга государь сделал его — впрочем, от лица собора и председателя — «владыкой» нового города. В Петербурге Петр Иванович Бутурлин окружил себя людьми богатыми по состоянию и вечно пьяными по душевной склонности и царскому назначению.
Бутурлин довольно часто извещал государя о себе и о своем соборе:
Сыну нашему и сослужителю, любезнейшему протодьякону Петру, мир и благословение, и молитвы наши да будут с вами! Понеже мы просим вас, дабы приказали отписать о своей святости до нас, чего желаем повсечасно слышать… Просим отдать от нас поклон брату моему, всешутейшему князю-папе… и всему шумному собору.
При сем я, смиренный, царствующего и великого града С.-Петербурга митрополит Петр… благословение посылаю.
Петр, судя по всему, отвечал Бутурлину, поскольку тот спешил поблагодарить за внимание:
Сыну и сослужителю нашей мерности, протодьякону Петру, мир и благословение и молитвы моей да будет вам! Благодарю за твое писание, из которого выразумели, что скорое к нам пришествие твое не будет; о сем много имею печали. Разумею же, что несть вашего желания к нам; причину показуешь нам; неприятного соседа (Карла ХП. — М. С.) мог бы, ваша милость, чрез других удовольствовать и соседу воздати за его дело. Мы же долготерпеливы суще; еще никакого на кельи, и сады, и фонтанах нападения не учиним… Прошу… господине протодьяконе, буди помощник и заступник, и обо мне челобитчик всешутейшему патриарху: который крестьянин мой сбежал и получил монашеский чин, а ныне уже митрополит Казанский [16] , прошу, дабы по правилам отдан был в крестьянство, по-прежнему.
Смиренный Петр… Ижорской и С.-Петербургской. С Москвы 5-го января 1709 года.
16
Эта просьба не более как шутка: владыка Казанский — один из членов всепьянейшего собора. — Примечание М. Семевского. Кто из окружения Петра был «митрополитом Казанским, неизвестно. — Ред.
Год, которым датировано послание, красноречиво указывает на то, что даже во время войны с Карлом XII, в борьбе упорной, когда всей России грозила большая опасность, Петр не изменял себе. Почти стоя перед врагом, он обращает взор к пьяным членам собора и читает их курьезные послания. Отвечать, однако, на них часто не позволяли тяжкие труды; тогда Петр Бутурлин, пародируя папские отлучения от церкви, посылал Петру за его молчание грозную грамоту:
От прешутейшего и от пьянейшего, от Петра… митрополита великого царствующего града Санкгпитербурха и Эрмоландии, и всех принадлежащих городов, любезнейшему нашему сыну и сослужителю нашей мерности, протодьякону Петру, мир и благословение наше есть и будет с вами!
Послаше от нас к вам грамота, и по той грамоте мы от вас письма не получили, и за то отрешаем вас от шумства и от кабаков, дабы не ходить. А об нас изволишь ведать, и мы в частых трудах во всеношной пребываем; а паче печалимся, что вас при себе не имеем. Пожалуй, отдай поклон брату моему меньшому [17] ; также всешутейшему… князь-папе Аники-те и духовнику Козьме, и архидиакону Гедеону, и дьяконам Александру, и Киевскому Гавриле, и С.-Петербургскому дьякону Басил ью.
При сем смиренный царствующего и великого града митрополит Петр… и со служителями, мир и благословение посылаю.
Сентября в 20-й день.
17
Вероятно, речь о капитане гвардии Борисе
Эта отлучительная грамота была скреплена красной вензелевой печатью и для полноты шутки писана на большом листе.
Случалось, да и не редко, «петербургскому владыке» в чем-то провиниться; тогда он просил у «отлученного» прощения и заступничества, причем облекал свою просьбу в грубую форму тогдашней юмористики:
1708 г. февраля 15-го дня. Преосвященной Петр… корчага [18] провинился в том, что против своего обещания, уже в другой ряд занял двор, против указу, и ныне в том просит прощения с таким закладом: ежели паки также провинится, то отдает в послужение на несколько времени во всякую волю жену свою Аксинью Михайловну [19] , которую пред тем в крайнем угождении имел окольничий Иван Иванович Чаадаев, несмотря на то, что она ему невестка была.
18
Корчага — прозвище П. И. Бутурлина.
19
Аксинья Михайловна Самарина была замужем за окольничим Петром Васильевичем Бутурлиным (ум. 1716). «Петербургский владыка» называл ее своей женой в шутку. В первом браке она была замужем за окольничим И. И. Чаадаевым (ум. 1696). — Примечание М. Семевского.
Читатель резонно заметит, что эти письма написаны не Петром; это так, но можно утверждать, что они писаны в петровском духе и тоне, и нет ни малейшего сомнения, что первоначальная форма посланий Бутурлина и Зотова (с 1710 года графа) со товарищи указана самим Петром; так по крайней мере мы имеем право думать, имея пред собой целый ряд шуточных объявлений и посланий, которые составлялись от лица князь-папы, но всегда с черновых, собственноручных писем великого государя.
Кроме того, один взгляд на письма Бутурлина достаточно показывает, что они есть не что иное, как пародия на русские старинные грамоты, рассылавшиеся от различных лиц; подобную форму писем Бутурлин со товарищи не иначе могли взять, как по указанию, либо из угождения государю.
Юмор Петра появлялся не в одной только переписке. Он проявлял себя и в поступках. К числу подобных проявлений мы относим свадьбу князь-папы. Поводом к свадьбе послужило желание старика Зотова отпроситься в Москву, чтобы поступить там в монастырь. Петр, однако, указал ему вместо этого в Москве выбрать жену — семидесятилетний Зотов был вдов. Верховному жрецу Бахуса это предложение понравилось, он тут же передумал уходить в монастырь и обратился к Петру со следующим письмом:
Премногомилостивый государь, царь Петр Алексеевич! Доношу вашему величеству, яко самому Богу: получил я от ваших государских уст изволение ваше со утверждением истинным, что в монастырь меня отпускать и монахом быть не изволите; а указал мне, для домового осмотрения, иметь в супружестве жену, избрав добрую, средовечную, дабы старость мою покоила; и ныне, по вашему царскому милостивому призрению, для покоя старости моей, указано мне пожить на Москве до зимнего пути, а если, государь, в сих числах обрящется жена, к супружеству моему годная, позволь, милостивый наш государь, мне здесь в Москве супружество принять не разглашательное, и от разбивки злых человек петербургским жителям сокровенное…; а в приезде, государь, нашем в Петербург, какую изволишь для увеселения вашего государского публику учинить, то радостною охотою вас, государя, тешить готов, только б бабу супружеством из Москвы уволочь, а без того никакая вдова с женихом без супружества ехать не похочет, по замерзелому своему стыду.
Сие все да будет в воле вашей государской, о сем прошу вашего царского милостивого известия. При сем благонадежно пребываю, и мир и благословение вам преподаю. Smirennbii Anikit, властною рукою.
Из Москвы, октября 2-го дня, 1713 г.
Тут нельзя не упомянуть об одном обстоятельстве. У Зотова от первого брака были дети; старший сын Конон Никитич служил капитан-лейтенантом и исполнял многие важные поручения Петра. Сведав про предстоявшую шутовскую свадьбу отца, Конон Зотов глубоко огорчился. Устрашила ли его мысль, что от нового брака могут быть дети, которые оттеснят его и брата Ивана от отцовского наследства, или, быть может, обидело поругание, на которое, впрочем, мы, как видели, сам старик Зотов напрашивался. Как бы то ни было, но Конон Никитич ударил Петру челобитьем: «Умилосердись, государь! Предвари искушению диавольскому, и хотящей нам быти наглой напасти: подлежит убо сие вашей премудрости и милости. Таким ли венцом пристоит короновать конец своей жизни, яко ныне приведен отец мой чрез искушение? Смело называю искушением, понеже премудрость Соломонова таковыми гнушается, написавши, яко трех вещей возсмерде его совесть, из них же гнуснейшее бысть пред ним старых прелюбодейство, суще умаленных смыслу. По сей пункт отдаю последний мой сыновской долг, душевным плачем моля ваше величество, дабы изволение ваше причинствовало его совести умному о себе расположению».