Очень храбрый человек
Шрифт:
Всех их Гамаш хорошо знал.
– Я вижу, часть того дерьма, что вылилась на вас из «Твиттера», прилипла, – сказал высокий чин из конной полиции, показывая на одежду Гамаша.
Гамаш улыбнулся:
– К счастью, оно не оставляет пятен.
– Но попахивает, – сказал полицейский с кривой улыбкой. – Первый день работы – и такая чертовщина, Арман.
– Что есть, то есть.
– Мы обсуждали сложившуюся ситуацию, – сказала Туссен, слегка ощетинившись при виде очевидно близких и теплых
Она жестом пригласила своего предшественника к огромной топографической карте провинции, возле которой уже собрались остальные.
На карте были отмечены не только те места, где сейчас возникли проблемы, но и накапливающиеся угрозы вниз по течению той или иной реки. А в Квебеке рек хватало, как и воды.
В те времена, когда Гамаш занимал этот самый кабинет, он склонялся над множеством подобных карт. Над картами, которые отражали криминальную активность и природные катастрофы.
Но он никогда не видел ничего подобного.
На карте было столько отметок, что она стала почти неузнаваемой.
– Я как раз собиралась показать кое-что, – сказала главный метеоролог.
Она кивнула коллеге, сидевшему за ноутбуком. Несколько ударов по клавиатуре, и на стене появилась проекция другой карты Квебека.
– Это наш прогноз на ближайшие двадцать четыре часа.
Началась анимация, из разряда тех, что не понравились бы Диснею.
Компьютер показывал природную катастрофу эпических масштабов. Все реки сливались в одну. Ледяные заторы росли. Все притоки выходили из берегов.
Все острова исчезали.
Населенные острова, как было известно Гамашу.
У него расширились глаза, а желудок скрутило узлом. Большие и малые города, не один век простоявшие на своих местах, особенно на берегах реки Святого Лаврентия, были затоплены водой.
А потом наводнение остановилось. Вода начала убывать. Оставляя после себя грязь и мусор.
Ниже картинки проходила временная шкала. Все события должны были произойти в течение одного дня.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец главный метеоролог заговорила:
– Хотите посмотреть еще раз?
– Non, – в один голос сказали они.
Non. В этом не было нужды. У всех в кабинете стыла кровь в жилах при виде такого зрелища.
– Это наихудший сценарий, – сказала метеоролог. – В том случае, если будут прорваны плотины. Маловероятный, но возможный.
Гамаш хотел задать представителю «Гидро» единственный вопрос, который теперь имел значение.
Устоят ли плотины?
Но он воздержался, понимая, что совещание ведет Туссен. Не желая подрывать ее авторитет.
Другие смотрели на него, а он повернулся к ней. И они тоже медленно перевели взгляд на нового старшего суперинтенданта.
– Они
Представитель «Гидро-Квебек» коротко кивнула. Лицо у нее оставалось мрачным.
– Пока что держатся. Оттепель еще не далеко продвинулась на север. А когда и там начнется таяние, мы откроем шлюзы и сбросим давление.
Гамаш смотрел на Туссен, которая явно обдумывала сказанное.
«Спроси, – послал он ей мысленный сигнал. – Спроси».
– И это сработает? – спросила она.
– Если шлюзы не будут заблокированы и если давление льда на конструкцию не превысит определенных значений.
Если, если, если…
В кабинете повисла тишина: все еще раз мысленно проигрывали увиденную анимацию, учитывая эти «если».
– Но даже если плотины устоят, – продолжила метеоролог, – мы имеем дело с катастрофическим сочетанием рекордных снегопадов на протяжении всей зимы, рекордной толщины льда, а теперь еще и сильных дождей. Вода, образовавшаяся в результате раннего таяния, поступает в реки до того, как оттаяла земля и сошел лед. Все застопоривается.
– Так, – сказал заместитель премьера. – Мы это видим. Вопрос: что с этим делать?
– Есть чрезвычайные меры…
– Да-да, – перебил он ее. – Я знаю. Это то, как мы отвечаем на опасность. А я хочу знать, как ее предотвратить. Или по меньшей мере снизить воздействие. Что мы можем сделать?
Голос его звучал не просто настойчиво, в нем слышались панические и даже капризные нотки. Голос ребенка, который подозревает, что не получит желаемого.
Ответом на этот призыв было молчание.
Гамаш надел очки для чтения и посмотрел на главного метеоролога. Он не раз встречался с ней на подобных совещаниях в этом кабинете. Склонялся рядом над картами.
Но он ни разу не слышал от этого бесстрастного, точного, осторожного ученого слова «катастрофическое».
– У вас есть какие-нибудь мысли? – спросил он.
– Реализуются наши худшие страхи, – сказала метеоролог слабым от усталости голосом. Плечи у нее поникли. – То, что будит любого синоптика среди ночи. «Все, что туманит разум и мучит».
– О чем вы говорите? – требовательно спросил политик. – Это какая-то цитата? Вы сошли с ума?
Гамаш узнал цитату, хотя не мог вспомнить, откуда она.
– Может быть, – ответила метеоролог, потирая лицо. – Я не спала два дня подряд, анализировала имитационные модели. У меня и в самом деле мозги запеклись.
– Вы хотели что-то сказать, старший инспектор? – спросила Туссен, опять сделав акцент на его звании.
Он снял очки и внимательно посмотрел на нее.
Она тоже наблюдала за ним. С момента появления Гамаша она ждала, что он возьмет дело в свои руки.