Очень полезная книга
Шрифт:
Теперь красный закатный шар утонул в черных тучах, длинные тени протянулись от деревьев, и с неба полетели мелкие белые мушки — первые в эту осень.
— Никакого смысла двигаться дальше, — сказал Кьетт Краввер таким тоном, чтобы спутники поняли: это не обсуждается. — Пока совсем не стемнело, надо готовить ночлег! — Если честно, он боялся, что его не послушают. По большому счету кто он такой, чтобы распоряжаться? Младший из троих.
Но спутники спорить не стали, только Влек спросил робко:
— А нельзя ли ехать всю ночь? — Он был уверен, что на улице все равно не сможет заснуть.
— Нельзя, — был ответ. — Во-первых, на такой дороге
— Откуда ты знаешь? — удивился Иван. С момента нападения рузы новых опасных встреч не случалось, и он пришел к выводу, приятному, но ложному, что ночная нечисть в этих краях — большая редкость.
— Знаю, и все, — сообщил нолькр спокойно, как нечто само собой разумеющееся. — Они голодные и злые. Защита нам нужна. Ставь.
— Я?!
— Кто же еще? Мы с Болимсом — магические существа, забыл?
— А, типа вам бояться нечего?
Кьетт хмыкнул недовольно:
— Есть нам чего бояться. Просто к пассивной, защитной магии мы неспособны от природы. Она не на нас рассчитана, а как раз против нас, это ваши, человечьи фокусы. Круг рисуй, как с Милой тогда, помнишь?
Иван очертил круг. Вокруг себя, где стоял.
— Не такой! — обиделся Кьетт. — Большой надо, чтобы все поместились — и мы, и лошади. Ты же не хочешь, чтобы задрали их? Сейчас мы все в кучку встанем…
— Нет! — неожиданно пискнул снурл, с тревогой озираясь и будто прислушиваясь к чему-то. — Не надо! Не здесь! Это плохое место!
Дорога шла через редкий, чахлый лесок. Голые деревья тянули к небу пучки тонких веток. Ветер свободно гулял меж ними, так что искать укрытия в чаще не было никакого резона.
— Место как место, — отмахнулся Иван, он уже подобрал на обочине удобный дрын и собрался чертить. — Лучше все равно не будет. Разве что шалаш поставить? Или не успеем до темноты? Тогда костерок…
— Нет, ты не понимаешь, — заволновался, засуетился Болимс. — Это место совсем плохое, тут кругом гнездится зло, я чувствую! Нельзя здесь задерживаться, поскачем прочь!
— Ерунда, какое там зло… — начал было Иван, но Кьетт перебил:
— Ты уверен? Ты в самом деле чувствуешь или тебе просто страшно? Болимс, разберись и ответь честно, это очень важно!
— Чувствую! — чуть задыхаясь от волнения, бормотал тот. — Я… я никогда не практиковал магию, я не думал, что способен… Но зло, здесь кругом зло, оно хочет меня, и Ивана, и лошадей тоже… Хочет наши жизни…
— А меня? — Даже в тусклом свете сумерек было заметно, как Кьетт вдруг побледнел.
— Нет, тебя не хочет… — Тут лицо снурла сделалось совсем растерянным и жалким. — Ты только не обижайся… но оно… оно…
— Что?!
— Оно как бы тебе сродни! — выпалил несчастный, собравшись с духом.
— Так, двигаем отсюда! — почти выкрикнул Кьетт. — Живо!
Снурла даже подсаживать на седло не пришлось, сам взгромоздился, да так прытко, что едва не свалился с другой стороны. И скакали они, не разбирая дороги, убегали от невидимого врага, и лошадей не приходилось погонять, сами несли. А потом сами перешли на шаг.
— Ну теперь чувствуй, — велел нолькр снурлу. — Есть зло?
Зла не было. Только рузы, упыри, цегры и оборотни. И еще фальгрим может во-он из тех могильников вылезти. Ничего страшного, ночевать можно. Только защиту надо ставить спешно, потому что стемнело совсем, и хворосту уже точно не набрать.
Так
— Выпусти меня на минуточку, — попросил Кьетт Ивана невинным голосом. — Щелку сделай, чтобы я пролез бочком, а цегр — нет.
Иван щелку сделал. Зачем — спрашивать не стал, знал, что сейчас произойдет. Сам глаза закрыл и снурлу велел не смотреть. То, что осталось от цегра, дожрали рузы. А фальгрим так и не пожаловал. Спокойно ночь прошла, уверял измученных и окоченевших спутников нолькр. На войне гораздо хуже бывает.
Потом было еще несколько таких ночей. Ничего, привыкли. А от какого зла они так спешно удирали в ту, самую первую, кого именно чувствовал снурл, а нолькр не чувствовал, но боялся, Иван так и не узнал. Допытывался у Кьетта, но тот был неумолим:
— Не скажу пока, в другой раз. Мы с тобой еще мало знакомы, я стесняюсь.
— Это что, твои соплеменники были? — наседал Иван, сделав из вышесказанного некоторые догадки.
— Нет. Не совсем. Отстань. Попозже.
Так и не признался. И снурл ничего не знал. Или тоже говорить не хотел? Как же это нелегко — водить знакомство с магическими существами!
Через девять дней пути они должны были выехать к семозийско-гевзойской границе — так обещал граф. «Там вас стража остановит, спросит пошлину за выезд-въезд. Так вы только гевзойцам платите, а нашим не давайте, скажете, по казенной надобности едете», — ну не делал королевский дядюшка большой разницы между своим карманом и государственным, что тут поделаешь.
Не выехали. И местность стала совсем необжитой, не у кого и спросить, далеко ли осталось.
— Заблудились! — запаниковал снурл к вечеру, днем он еще надеялся на лучшее.
— Как мы могли заблудиться, если дорога одна-единственная и мы с нее не сворачивали? — резче, чем следовало бы, огрызнулся Иван. С каждым днем чужой мир раздражал его все сильнее. Наскучило однообразие осеннего ландшафта, лишенного всякой живописности. Надоело качаться в седле день за днем, надоело бояться руз и прочей местной дряни. Тошнило уже от трактирной грязи и бедности деревень, в которых случалось ночевать. Будучи, с легкой руки графа Сонавриза, «важными господами», они останавливались только в самых лучших, по местным меркам, домах, принадлежащих старостам или зажиточным арендаторам. Но даже в них было убого и промозгло, хозяева явно экономили на дровах. Одежда провоняла костром и лошадьми, ее мучительно хотелось сменить или хотя бы постирать, но, когда он заикнулся об этом, Кьетт только и вымолвил с тоской в голосе: «Не высохнет за ночь»… Скучный, серый, неустроенный мир — угораздило же в такой угодить! Общага уже домом родным казалась, все-таки в ней и туалет теплый, и душ есть на первом этаже…