Очень приятно, бездомный тэнгу
Шрифт:
— Сын Джунъичи, полагаю, это твоё.
В другой руке у неё вдруг оказался тот самый мешок с красной лентой от Мию и Хотару, который Хару потерял в лесу и никак не мог найти.
— Где… Госпожа Фуку, откуда он у вас? — изумился белый тэнгу и с трепетом принял важную вещь, погладил уже потрёпанную ткань и повесил себе на пояс.
— Совы принесли, — тепло улыбнулась женщина в фиолетовом, а затем рукой указала вперёд. — Вам в ту сторону. Счастливого пути, дети мои, я всегда буду рада вам в деревне Неспящих Снов, не стесняйтесь, заглядывайте ещё.
Поблагодарив её, все четверо
— Рада, конечно, — фыркнул Сота. — А деревню свою спрятала, чтоб мы не нашли.
— Не чтоб мы не нашли, а чтоб враги не напали, дурень, — поправил его Хибики и вздохнул, едва не замахнувшись для подзатыльника, а Хару улыбнулся:
— Может, совы ещё укажут нам путь сюда.
Он с восхищением оглядывался по сторонам, наслаждался чудесным зелёным пейзажем, которого так не хватало в фиолетовом тумане, грелся под желанными лучами солнца, любовался прекрасным синим небом. Взглянув на облака и подумав о семье, он уверенно двинулся вперёд, друзья тоже не отставали. Сота тоже устал от фиолетового свечения и теперь сам оглядывался по сторонам, что чуть в дерево не врезался. Хибики с Акико шли молча, но если от первого Хару ожидал подобного, то вторая казалась ему более болтливой. Он и мысли не допускал, чтобы госпожа Фуку могла обидеть Акико, в особенности после того, как вернула ему ценный мешок, но всё-таки стало не по себе, начало сосать под ложечкой. Хару чувствовал настроения людей, и сейчас ощущал, что Акико что-то беспокоило.
Она молчала весь путь, болтали только тэнгу, и, когда Хару наконец-то собрался поговорить с ней, все вдруг услышали крик, раздающийся сверху. Если поначалу тот напоминал простое «а-а-а!», то затем оно превратилась в «а-а-ру-у». Чем сильнее приближался источник звука, тем чётче путники слышали «Ха-ру!»
— Я не ослышался? — удивился Хару, не понимая, кто ещё мог его разыскивать, как тяжёлое светлое тельце со всей силы врезалось ему в грудь. Белая ворона небольшого размера чуть не упала на землю после удара, но замахала крыльями, обернулась человеком.
Хару среагировать не успел, как девушка его роста с пепельными волосами и красными глазами подскочила и заколотила руками по его груди с воплями:
— Хару-чан («-чан» — японский суффикс, используемый в обращении к девушке или ребёнку), как ты мог так поступить со мной? Куда ты пропал на столько времени?
— Онэчан? — Хару с удивлением разглядывал хныкавшую Хотару. — Что ты тут делаешь? И не называй меня так, я не маленький.
— Молодая госпожа! — Сота и Хибики вежливо поклонились в знак приветствия, а Акико нахмурилась и отошла в сторону.
Хотару мало чем отличалась от Хару — такая же взъерошенная, растрёпанная, говорливая. Хотя её волосы и были убраны в хвост, всё равно торчали во все стороны. Как и все белые тэнгу в их клане, она носила аккуратное белое кимоно с чёрно-красным узором, изображавшим перья и листья, с примесью красных и золотых крапинок. Но либо она слишком торопилась, либо полёт оказался неудачным — пояс развязался, и Хотару предстала не в лучшем своём виде.
— Молодая госпожа, если позволите, —
— Я такую панику подняла! Нигде не ощущала твоего присутствия, чуть с ума не сошла, боялась, отец убил тебя… — на глазах Хотару выступили слёзы. — И тут ты вдруг объявляешься, живой и невредимый!
— Ты обвиняешь своего брата в том, что с ним всё в порядке? — хмыкнула Акико, стоявшая в тени деревьев.
— Ты ещё кто? — недовольным тоном пробурчала Хотару и вновь повернулась к младшему брату. — Хару, кто эта девушка? Она тебя обижает?
— Нет! — тут же выпалил Хару. — Это жрица Акико, она приютила меня в первый день и теперь помогает мне разыскать Асахи-аники.
Он тепло посмотрел на Акико, в то время как Хотару нахмурилась и покрепче ухватилась пальцами за одежду младшего брата.
— Хару, ты с такими лучше не водись, вот у тебя Сота и Хибики есть.
— На себя лучше посмотри, — прислонившись спиной к стволу дерева, злорадно фыркнула Акико.
Хару удивлённо смотрел то на сестру, то на жрицу, не понимая, из-за чего они решили поссориться.
— Не ругайтесь, — попросил он, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение. — Онэчан, лучше расскажи, как дела во дворце Кинъу. У матушки всё хорошо? Отец ещё не простил меня?
Щурясь, Хотару перевела свой взгляд с Акико на Хару.
— Очень скучно и тихо без тебя! — с тоскливым вздохом заверила она его. — Матушка и Мию-нэчан ужасно переживают за тебя, отец и Масао-аники в делах, но тоже беспокоятся. Скорее стань достойным и вернись уже!
Она смотрела на него молящими глазами, как вдруг услышала хихиканье со стороны.
— Может, ты ему расскажешь, как стать достойным? — Акико изогнула брови и слегка склонила голову в сторону, подталкивая Хотару к действию. — Думаешь, это так просто?
Белая тэнгу вспылила, сердито обернулась, бросила на Акико полный ненависти взгляд и выпустила белоснежные перья в стороны.
— Я вырву ей язык, Хару! — на полном серьёзе заявила она, закатала рукава и уверенно шагнула в сторону жрицы, но Хару обхватил старшую сестру за талию и попытался оттащить назад.
— Не надо, Хотару-онэчан.
— Осторожнее, молодая госпожа, нас ещё поранишь! — приоткрыв один глаз, крикнул Сота, вовремя увернувшийся от пера, который врезался в ствол возле его уха.
— Хару, я не хочу, чтобы ты продолжал свой путь… — Хотару задумалась, как бы получше обозвать Акико, но в итоге просто с омерзением выплюнула: — с ней.
— Не тебе решать, кто с ним пойдёт, — уверенно заявила Акико, оттолкнулась от дерева и сама сделала шаг навстречу Хотару.
— Перестаньте! — закричал Хару, продолжая тянуть сестру назад. — Я сам решу, с кем мне идти.
Та остановилась, посмотрела ему прямо в глаза и ответила:
— Вот и реши. Скажи этой девушке, что ты решил, что ей тут не рады, пусть разворачивается и проваливает.