Очень приятно, бездомный тэнгу
Шрифт:
— Эй, чего стоите? Помогли бы.
— Попробуй перьями, — предложила Акико, однако ни она, ни Хибики приближаться не стали. Хотару успела настигнуть их, но с интересом замерла на месте, не спеша вступать в схватку со «змеем».
Сота презрительно глянул на жрицу, вдобавок, закатил глаза при виде молодой госпожи, но всё-таки послушался и выпустил тёмно-коричневые перья — те разлетелись в разные стороны и взмыли в воздух вокруг него. Сота уверенно направил одно из них в склизкого «змея», однако перо лишь с хлюпаньем застряло в противной массе. Тэнгу направил туда все разом, в надежде разрубить морское
Существо продолжало оплетать его ногу, поднималось по одежде всё выше, вскоре достигло пояса и только тогда переползло на вторую ногу.
— Сделайте что-нибудь!
Он видел встревоженные взгляды Акико и Хибики, а также восторженное лицо Хотару, последняя ещё и радостно произнесла:
— Ой, а что это тут у вас?
Жрица крикнула изо всех сил, не находя себе места и переживая, что белый тэнгу захлебнулся:
— Хару, попробуй свои перья выпустить!
Она не знала, донеслись ли её слова до него, как и не была уверена, жив ли он ещё. Не успела она и шагу сделать, как пепельные перья вырвались из воды и зависли прямо над поверхностью, натянув жуткую сеть, от которой, к тому же, шла мерзкая вонь, будто что-то сгнило. Все дружно нахмурились, сморщили носы и постарались дышать неглубоко.
Даже перья Хару не могли прорубить это существо, которое оказалось вовсе не змеем, а сетью, что сама нападала на своих жертв. Зато та поднялась достаточно, чтобы Хару, незнакомая светловолосая девушка, что звала их на помощь, и рыжий юноша вынырнули и вздохнули. Однако вонь и им в нос ударила, те сморщились и закашлялись. Хару чуть обратно в воду не опустился, но стерпел, закрыл нос и рот рукой. Другие двое держались спокойнее.
Сота, заметив, что помимо молодого господина и девушки среди пойманных в ловушку оказался и юноша, заржал и насмешливо поинтересовался:
— Сколько вас ещё там? Под водой никто не затерялся?
Хибики пустил в него своё светло-коричневое перо, но не поранил, а только похлопал по лбу и серьёзно сказал:
— Сейчас не до шуток.
— Когда, как не сейчас? — Сота пожал плечами. — Мы в ловушке, которую никто не знает, как разрушить. Может, последний раз в жизни шутим.
— Не говори так! — испуганно воскликнула Хотару. — Вытащите Хару, а дальше смейтесь, сколько влезет, помирайте на удовольствие.
Она заметалась на берегу туда-сюда, но в воду ступить не решилась. Акико вздохнула и покачала головой: лучше бы молодая госпожа убралась во дворец и не мешалась тут, а то развела панику.
— Это во всём люди виноваты, — нежным голосом с сожалением заговорила светловолосая девушка, что недавно звала их на помощь, а в итоге загнала в ловушку. — Даймё Хонда и его сыновья.
От неожиданности Хару дёрнулся в воде и с удивлением спросил:
— Причём тут даймё Хонда?
— Вы не местные? — переспросила девушка и надула и без того пухлые губы, Хару отрицательно покачал головой.
Рыжий юноша поднял свои голубые глаза, встревоженно оглядел всех и открыл рот:
— Тогда позвольте представить, перед вами Её Высочество принцесса Хачими из рода персиковых кои.
Услышав слово «персики», Хотару радостно засмеялась, вспомнив, как несколько лет назад Хару выкинул несколько ящиков из
— Молодая госпожа? — обеспокоенно позвал Хибики и нахмурился, не понимая, как в такой ситуации можно хохотать, но та так развеселилась, что не могла успокоиться.
— А я её покорный слуга, — смущённо продолжил юноша, переволновавшись, что сказал что-то неправильно.
— Не будь таким скромным! — воскликнула принцесса Хачими и захлопала руками по воде. — Он мой троюродный брат по материнской линии. Мой дядя, брат моей матери, приходится ему…
— Мы поняли, — поспешил перебить её Сота, совершенно не думая о манерах. Он был осведомлён о крупных семьях среди рыб-ёкаев и не хотел ничего слушать и уж тем более запоминать их родословную, ему тэнгу хватало: у того же Хару помимо Хотару ещё был старший брат Масао и сестра Мию — и все родные. Если бы он этого не сделал, то её бы перебила Хотару, зато Хибики мог снова настучать Соте пером по лбу, что он и сделал.
Принцесса Хачими разочарованно вновь надула свои губки и качнула головой, множество украшений в её волосах зазвенело. Серебряные заколки в виде лотосов были вплетены почти в каждую прядь, и без того украшенные множеством крошечных листиков. Верх её одежды, торчащий из воды, был расшит белым жемчугом — вероятно, как и вся остальная одежда, но в тёмной воде было сложно разглядеть. Ни приодетая после госпожи Фуку Акико, ни спустившаяся из дворца Кинъу Хотару по количеству украшений не могли сравниться с принцессой Хачими.
Хару отвёл от неё взгляд, обернулся к рыжему юноше и спросил:
— А как тебя зовут?
Всё равно никто никуда не спешил, трое находились в ловушке, Соту засасывало туда, остальные не знали, что делать, так что можно было спокойно беседовать.
— Ёске, — смущённо ответил тот.
— Принцесса Хачими, почему вы считаете виноватыми даймё и его сыновей? — Хару забеспокоился, что его невиновного друга обвинили.
Та перестала дуться, окинула всех грустным и тоскливым взглядом, тяжело вздохнула, закашлявшись от противного запаха сетей. Ёске обеспокоенно подплыл и замахал руками, но принцесса Хачими быстро пришла в себя и заговорила:
— Вы не местные, поэтому могли не слышать, но семья Хонда выращивают кусты бессмертия и удобряют их ёкаями и людьми.
— Вздор! — мгновенно воскликнул Хару, отказываясь верить в это чушь. — Асахи не мог! Если бы у семьи Хонда появились кусты бессмертия, Асахи бы рассказал нам, да, Хотару-онэчан?
Белый тэнгу перевёл взгляд на сестру, ища в ней поддержки.
— Согласна, — подтвердила она, прикрыла глаза и несколько раз кивнула. — Асахи — добрейший человек, он бы в жизни никого не убил.
Принцесса Хачими вздохнула и вновь закашлялась, а Ёске начал метаться вокруг неё, пытаясь прогнать жуткий запах, но делал только хуже. Когда принцесса пришла в себя, она продолжила, стараясь меньше вдыхать:
— Может, этот ваш Асахи и не участвовал в этом, но его семья убила многих… столько моих братьев и сестёр погибло…
Хару собирался и дальше защищать Асахи, но на глазах принцессы Хачими выступили слёзы и сразу двумя струйками потекли по щекам. Она плакала беззвучно, даже не всхлипывала. Те, кто стоял на берегу, должно быть, и не заметили даже, но Хару увидел и застыл.