Очень приятно, бездомный тэнгу
Шрифт:
— Давай попробуем, — обрадовался белый тэнгу появившейся надежде и уже даже загорелся, как Акико сразу после воскликнула:
— Нет! Они могут оказаться опасными.
— Но попробовать-то можно… — продолжая надеяться, умоляюще произнёс Хару.
Асахи перестал ходить по комнате, сложи руки за спиной и подошёл к сидевшим на полу.
— В целом мико права, мы даже не знаем, как пользоваться теми артефактами, они просто запечатаны в одном из залов.
— Мы секретов твоей ленты не знаем, хотя это чары
Вряд ли там было всё настолько плохо, но Акико не хотела, чтобы пострадал юноша, который освободил её из опечатанного храма. Она боялась одиночества, не желала вновь остаться одна, поэтому решила, что лучше найти более безопасный способ. Отец Хару же должен был оставить сыну возможность вернуться домой, он мог дать какую-то подсказку, о которой Хару не догадался.
— Тогда надо думать, как мне стать достойным… — вздохнул Хару и уставился перед собой, киноварно-красные глаза смотрели в пустоту, а белый тэнгу погрузился в свои мысли.
Чего хотел от него отец? Хорошего воина Джунъичи не собирался делать из Хару и уж тем более не позволил бы тому стать главой, на эту роль он всю жизнь готовил своего старшего сына Масао. Тогда что ему нужно от Хару? Чтобы тот не шалил, не шумел, а послушно вёл себя? Но Хару все дни на земле не делал ничего плохого и не портил никому жизнь, а лента не считала его достойной. Он и во дворце Кинъу не то чтобы плохо вёл себя, наоборот, обо всех заботился, а это аукнулось ему.
— Может, твой отец хочет, чтобы ты помогал окружающим? — вторгся в его мысли Асахи.
Тот вынырнул из пучины размышлений и с улыбкой посмотрел на друзей:
— Чем мне вам помочь? — затем его осенило, он резко обернулся к Акико. — Помнишь, в деревне Неспящих Сов жители переживали из-за сбежавшей змеи? Давай вернёмся к ним и поможем?
Её взгляд забегал из стороны в сторону, Акико кашлянула:
— Мы даже не знаем, где её искать, лучше тут попробуй помочь кому-нибудь.
— Я не думаю, что отец Хару задумал именно это, — вмешался Асахи и приподнял взгляд к потолку, погружаясь в размышления. — Хару, я давно тебя знаю, ты и так лезешь ко всем с помощью, ты хороший и добрый тэнгу. Я уверен, отец решил преподать тебе какой-то другой урок.
Хару вздохнул:
— И что мне делать тогда?
— Попробуй просто пожить на земле, — предложил Асахи, хотя и сам не представлял, что творилось в голове Джунъичи.
— А если я не смогу вернуться домой?
Во дворце Кинъу его ждала целая куча экспериментов с эликсиром и пилюлями бессмертия, он же хотел, чтобы его семья всегда жила вместе с ним, а теперь он находился вдали от них, не в силах взмахнуть крыльями и улететь обратно.
— Дождись своих друзей, вдруг они принесут хорошие вести, — Асахи напомнил про Соту и Хибики, которые покинули их после
— Сомневаюсь, что отец им прямо скажет, что значить стать достойным, — хихикнул Хару и немного повеселел.
Акико и Асахи тоже улыбнулись, однако первая с подозрением глянула на второго, но не стала ничего говорить.
— Думаю, на сегодня можно заканчивать с прогулкой по замку, а завтра покажу вам окрестности, у нас не только грушевый сад есть.
В киноварно-красных глазах блеснули озорные огоньки.
— И на горячие источники сходим?
Хару помнил, что Асахи говорил о них.
— Можно туда, а можно будет на несколько дней в горы съездить, вы же только по лесам сюда добирались?
— Как ты догадался, аники? — удивился Хару и с уважением взглянул на друга.
— Сделал вывод из того, с какой стороны вы шли, — улыбнулся Асахи и протянул руку, чтобы помочь Хару подняться.
Тот от радости прикрыл глаза и вновь открыл их, ухватился и встал на ноги, после чего также решил помочь Акико. Жрица приняла помощь, и все втроём они вышли из оружейной. За дверью уже ждали слуги, которые предложили проводить гостей по их покоям.
Хару собирался возмутиться, что ещё не устал, как вдруг зевнул. Солнце уже садилось за горизонт, поэтому и белого тэнгу тянуло в сон. Он сумел дойти до комнаты на собственных ногах, улёгся на кровать и завернулся в одеяло.
— Молодой господин не желает чаю или чего-то ещё? — поинтересовался проводивший его слуга, который стоял на пороге.
— Нет, спасибо, — ответил Хару и сладко зевнул.
Слуга задвинул сёдзи, в коридоре послышались звуки удаляющихся шагов, которые белый тэнгу вскоре перестал слышать, так как крепко заснул. Однако проспал он всего ничего.
Скрываемая мраком ночи, бесшумно ступая, прижимаясь к стенам и прячась на каждом углу, словно загнанный зверёк, Акико прокралась в покои Хару, беззвучно отодвинула сёдзи и задвинула за собой. В темноте её глаза мерцали как звёзды, свет от которых падал из окна. Акико потыкала Хару по лбу, потрясла за плечо, шепнула:
— Проснис-сь.
Однако белый тэнгу спал слишком крепко и не слышал её. С недовольством Акико свела брови и встряхнула его, сильно дёрнула и уже громче сказала:
— Хару, проснис-сь.
Он что-то пробормотал, но перевернулся на другой бок и зачавкал во сне. Тогда Акико стащила с него одеяло, расстелила на полу и затем потянула Хару — тот грохнулся с кровати, однако одеяло смягчило боль и шум от падения.
— Ай, — пискнул Хару и приоткрыл глаза.
Акико насторожилась и прислушалась: никаких шагов в коридоре, должно быть, звук никого не разбудил. Она с облегчением вздохнула и прошептала:
— Хару, я не могу зас-снуть, мне не по с-себе.
Пытаясь говорить шёпотом, она случайно начинала шипеть.