Очень приятно, бездомный тэнгу
Шрифт:
— Боюсь, он давно распланировал нашу жизнь, — невозмутимо ответил Асахи, уже смирившись и ничуть не расстраиваясь. — Почему ты так внезапно спросил?
Нобору невинно рассмеялся и почесал затылок. Из и без того взъерошенного хвоста торчали пряди волос и мягко опадали на широкие плечи юноши, который задумчиво рассматривал нежно-розовые кусты.
— У неё прекрасные глаза цвета персиков, — наконец, мечтательно произнёс он.
— Ты снова виделся с ней? — возмущённо переспросил Асахи, собираясь пожурить младшего
— Я не хочу, чтобы она проходила.
— Аники, а человек и ёкай могут любить друг друга?
После тяжёлой тренировки в горах Асахи и Нобору отдалились от учителя и остальных братьев, прохаживались по вершине, наслаждаясь прохладным осенним воздухом. Учитель заставил их накинуть тёплые верхние одежды, чтобы вспотевшие тела не разболелись от ночного ветра. Асахи поглядывал на мерцающие звёзды на небе, как вдруг обо что-то споткнулся. Под ногами росли цветы ямабуки, он сорвал несколько и задумчиво произнёс:
— Показать Хару и Хотару, что ли? — а затем, вспомнив про вопрос младшего брата, обратился к тому: — Кто знает. С тэнгу уже заключили союз и налаживаем сотрудничество, может, дружба со временем перерастёт и в любовь.
— Было бы неплохо…
— Аники, только не ругайся, — как-то начал разговор Нобору и смущённо прикрыл глаза.
— Ты опять с ней виделся? — догадался Асахи и сделал выпад, звон металла разнёсся по комнате, братья скрестили катаны в тренировочном поединке.
— Аники, мне кажется, я ей нравлюсь… — мечтательно произнёс младший брат, как Асахи выбил катану из его рук.
— Отвлекаешься.
Нобору усмехнулся, наклонился за катаной и сам сделал решительный рывок.
— Как же её зовут? — в кои-то веки Асахи первым заговорил о возлюбленной младшего брата. Глаза последнего наполнились теплой и любовью, мягкая улыбка появилась на лице.
— Хачими, — смакуя каждый слог, произнёс он с наслаждением.
***
— Какая разница? — сердито прокричала принцесса Хачими и попыталась подняться, но только застонала. — Что ты со мной сделал?!
Пот стекал по её лицу.
Асахи злорадно то ли кашлял, то ли смеялся — тело его подрагивало; бледный, он едва держал голову приподнятой, но всё равно торжествующе смотрел на кои.
— Для начала ответь мне, что ты испытывала к моему брату.
— Он бросил меня! — всё тело принцессы Хачими покраснело, а на глаза выступили слёзы. — Нравился он мне, что с того? Потом бросил, теперь я его ненавижу.
— Аники, что происходит? — испуганно позвал Хару и поймал на себе переполненный эмоциями взгляд Асахи. Сын даймё закашлялся и ответил:
— Бросил, говоришь? Бросил? — на последнем слове он повысил голос. — А ничего, что ты убила нашу мать?
Красная, словно бобы адзуки, принцесса Хачими надула свои пухлые губы и беззаботно ответила:
— Все когда-то умирают, а эта женщина была
— То есть ты поэтому убила её? — лицо Асахи исказилось от боли. Хару тоже вздрогнул, машинально нащупал руку Акико и крепко сжал её. — И решила, что Нобору бросил тебя?
— Где он ещё может быть, если не бросил? Он всегда дарил мне персики в день Персикового дождя, но в тот год не пришёл, как затем пропустил и все остальные встречи. Год за годом, я выплывала на берег и ждала его, звала, кричала, но он так и не явился.
Асахи слабо поднялся на локтях, попытался сесть. Бросил взгляд в сторону Хару и Акико, по-прежнему находящихся под куполом, и опёрся спиной на фиолетовый барьер, который внутрь его не пустил, но послужил неплохой подпоркой. Грудь Асахи содрогалась, Хару решил, что другу больно, однако тот смеялся.
— Значит, ты не знала, — он продолжал смеяться и схватился за голову, после чего бросил полный ненависти взгляд на принцессу. — После того, как ты убила нашу мать, Нобору не справился с этим грузом. Он винил себя в её смерти и покончил с собой.
И без того широкие розовые глаза расширились ещё сильнее.
— Нет, Нобору-кун не мог, — испуганно произнесла принцесса Хачими. — Он бросил меня, поэтому и не приходил больше.
— Он мёртв, принцесса.
— Не верю.
Её взгляд метался из стороны в сторону, груди тяжело вздымались.
— Ты убила мою мать, моего брата, а затем и моего отца.
— Аники, но ты же говорил, что даймё Хонда уехал по делам… — вмешался непонимающий Хару. Асахи с трудом повернул голову, взглянул в его киноварно-красные глаза и тепло улыбнулся.
— Можешь снять купол, Акико, думаю, мы закончили, — произнёс он, а затем обернулся к еле дышащей принцессе Хачими. Жар мешал, ей срочно надо было в воду.
— Я не трогала… твоего брата… и отца… — с трудом выдавила кои, одновременно с этим Акико убрала совиное перо, завеса исчезла. Испуганный Хару бросился на пол, вмиг оказался рядом с другом, который чуть не упал, ведь подпорка исчезла. Белый тэнгу попытался обхватить его со спины, но боялся причинить боль, тогда Асахи со стоном сам на него опустился и прилёг, не отводя взгляда от принцессы Хачими.
— Несколько лет отец пытался возродить мать, пока не помешался на этой идее, — уже спокойнее продолжал он, а кои, задыхаясь, простонала:
— Воды… противоядие…
Она попыталась сдвинуться с места, но упала лицом на холодный пол и посильнее прижалась к нему, надеясь хоть так остыть.
— Ему удалось вырастить множество разных кустов, но никаких возрождающих плодов или дарующих бессмертие тут не было, — невозмутимо продолжал Асахи, хотя голос его становился тише. — Не знаю, кто пустил этот слух, сам отец, кто-то из братьев, а может, люди или ёкаи по соседству почему-то так решили…