Очень приятно, Демон!
Шрифт:
Поэтому он с силой впивается в её губы, лишая возможности говорить. Пусть молчит и не портит его мечты, которые вот-вот станут явью.
— Ай… Кусаться вздумала? — Акира резко отстранился и посмотрел ей в глаза, кажется Нанами напугана. Теперь в них лишь паника.
Ну и глупая. Решила, что его остановит такая мелочь. Акира как хищник прижимается губами к её шее. Слишком поздно. Пути назад нет.
— Прошу …Кирихито, остановись.
« Невозможно, чтоб мой первый раз прошёл в таком месте и с таким, как он. Что вообще
— Я люблю Томоэ! — кричит богиня, вырывая его из сумасшествия.
Кажется, сработало. Акира отстранился. Возбуждение потихоньку гаснет в его глазах. Вновь этот знакомый багровый оттенок, в котором читается хладнокровие и равнодушие. И ещё что-то. Неужели обида?
Акира отходит от неё. Поворачивается спиной и лихорадочно застёгивает ремень. Проклинает себя за то, что дотронулся до неё после своего врага. Стало противно, и он вытер перепачканную в её смазке руку об рубашку. Всё равно она уже заляпана кровью. Пятном больше, пятном меньше.
В груди что-то неприятно заныло. Будь Томоэ здесь, он бы убил его. Перегрыз бы горло собственными человеческими зубами. А всё из-за неё. За то, что отдала его врагу самое дорогое. Невинность. Стало до жути обидно, что он никогда не станет первым. Вторым же он быть не привык. По крайней мере, точно не для неё.
«Акира, ты по уши в грязи…. потому что трогал её после него. Хотя какого черта меня вообще волнует, кто её трахает…. Мне плевать. Просто противно, что перепачкался»
Сердце всё равно не обманешь. Оно предательски воет внутри от осознания, что она отдалась другому. Его врагу. Не просто переспала, а любила. До сих пор любит. В груди всё сжалось и это непривычно.
« Люблю Томоэ… — звенит до сих пор её крик в ушах»
« Будь ты проклят, Томоэ….»
Наконец-то тело не прижато к холодной стене. Нанами поспешно застегнула лифчик и пуговицы на блузке. Поправив юбку, она вновь прислонилась к стенке. Сползла по ней. Села на корточки, опустив голову в ладони. После такого позора ей хочется убежать от самой себя. От него. Но не выйдет. Оба заперты в этой проклятой сырой темнице.
Акира отошёл к решётке. Свесил руки на железные прутья. Облокотил на них одурманенную голову. Смотрит на ненавистный синий браслет, который является виной того, что они до сих пор здесь.
— Надо выбираться, — спустя пол часа говорит он, первым нарушив тишину.
Надоело сидеть, да ещё и в компании ненавистной богини. Нанами поднимает пристыженные глаза, благо он стоит к ней спиной.
— Томоэ скоро придёт…. — совсем безрадостно, голос уставший, тихий.
« Опять паршивый лис. Вечно надеется на него, как ребёнок на мамочку. Сама ведь ни на что не годна »
— Забудь про него. И лучше помоги мне снять эту штуку. Ты же богиня, кажется, хоть и абсолютно никчёмная.
Злится. Приближается к ней. Сел напротив и тянет левую руку. Нанами старается не встречаться
Касаться его не хочется. Это как пытка. После того, что между ними чуть не произошло. Или уже произошло.
— Снимай, я сказал, — чуть ли не рычит от бешенства.
Попробуй не подчиниться. Нанами неуверенно пытается снять синюю тряпочку с его руки. Но на ощупь это вовсе не ткань, а нечто твёрдое. Крутит браслет на его запястье, и он не поддается. Сжимает его. Но ничего не происходит.
— Так и думал, что от тебя никакого толка, — он резко встал и ударил по железной решётке.
Нанами испугалась. А выйти и правда очень хочется. Оставаться запертой и дальше просто пытка. Другое дело если б его тут не было.
В углу валяется её школьный пиджак. Скомканный и перепачканный. И тут богиня вспоминает, что во внутреннем кармашке лежат 2 талисмана. Подходит к брошенной вещи и достает своё спасение. От себя же самой.
— Ура! — радостно кричит она.
Кирихито удивленно повернулся в её сторону. Чему эта ненормальная так радуется. Видит бумажки в её руке и карандаш.
— Смотри, Кирихито, — говорит она, слегка улыбнувшись, а в глаза ему по прежнему боится смотреть. — Теперь мы точно выберемся. Надо же…. и как у меня из головы вылетело, что взяла их с собой.
Как только карандаш ложится на бумагу, Акира выдёргивает его из рук.
— Что ты творишь? — спрашивает богиня, глядя на него исподлобья.
Опять эти беспощадные глаза прожигают её насквозь. Трогают душу. Выворачивают наизнанку. Обнажают. Обезоруживают. Надо запретить ему так смотреть.
— Прежде чем что-то писать, у меня надо спросить, — звучит как угроза.
« Два талисмана. Единственный шанс избавиться от неё и больше никогда не видеть. Не хватало, чтоб она истратила их впустую»
— Хватит вредничать! — Нанами поднимается с пола. Смотрит в его дерзкие глаза и сосредоточенное лицо. Вечно всем недовольное.
Конечно, стыдно до сих пор. Но то, что произошло, уже произошло. Ничего не исправить. Можно только забыть об этом. Попытаться сделать вид, что ничего не было. Ведь он смог, значит сможет и она.
— Не указывай мне, девчонка! — раздраженно, обозлённо.
— Кирихито, ты постоянно только и делаешь, что злишься. Я устала и хочу к То…. — его лицо исказилось от первых звуков. — Хочу домой, — исправилась Нанами, чем спасла ситуацию. — Отдай карандаш, и я напишу, чтоб решётка открылась.
— Ты реально дура, — слова пропитаны желчью. Богине стало до слёз обидно. — Напиши на бумаге одно слово « откройся » и приложи его к браслету.
Хочется вмазать по его высокомерному лицу. Но Нанами послушно исполняет просьбу. Лишь бы наконец избавиться от губительного, опасного соседства и чертовски соблазнительного, что самое страшное.