Очень смертельное оружие
Шрифт:
– Ты уверена, что он там есть?
– Есть, если никуда не улетел. А куда ему лететь среди ночи?
– Знаешь, а ведь это мысль, – хмыкнул Шакал. – Говоришь, на носовой палубе?
К моему удивлению, на нижнюю палубу мы выбрались без приключений. Сжимая в руке пистолет, для подстраховки я молилась про себя Гунунг Агунгу, в надежде, что главное местное божество избавит нас от стрельбы и новых трупов. Я даже пообещала в случае благоприятного исхода пожертвовать духу вулкана пару шоколадок и коробку датского печенья,
Похоже, балийский бог оказался так же падок на взятки, как российские чиновники, хотя наши бюрократы вряд ли согласились бы удовольствоваться шоколадом и печеньем. Благополучно миновав четверых арабов, азартно мечущих кости на круглый мраморный столик, мы на цыпочках прокрались к вертолету, который оказался даже не заперт. Ребяткам Бен Нияда явно не хватало бдительности.
– Педрилы исламские, мать их Клеопатра! – в сердцах выругался Адасов, недоуменно созерцая причудливую арабскую вязь на приборной доске. – Ну и выдумали язычок, сарацины недобитые.
– Так ты умеешь летать на этой штуке или не умеешь? – озабоченно поинтересовалась я.
– Помолчи, ладно? – попросил Шакал и, не прекращая ругаться, продолжал исследовать арабские приборы и письмена.
Нерешительно пощелкав пальцами над группой переключателей, он выбрал красненький рычажок и с тихим вздохом передвинул его вверх. Вертолет вздрогнул и, заурчав, принялся неторопливо раскручивать мощные лопасти.
– О Господи! – всполошилась я. – Взлетай поскорей! Сейчас на шум все террористы сбегутся.
– Взлечу, когда смогу, – сердито огрызнулся киллер. – Ты стрелять хоть умеешь?
– Умею, – нервно сказала я. – Но что-то не хочется. Лучше побыстрее отсюда смыться.
Отодвинув дверцу в сторону, я выглянула наружу и тут же испуганно юркнула обратно. Ну вот! Доигрались! По проходу вдоль правого борта мчались вооруженные автоматами очень сердитые мусульмане. Вид у них был прямо-таки угрожающий. Таким лучше не попадаться. Им явно наплевать на все соглашения Женевской конвенции по поводу военнопленных. Я уже чувствовала, как меня публично сажают на кол, заливают в глотку свинец и варят в кипящем масле. Черт бы побрал мое проклятое воображение!
Заскулив от ужаса, я высунула за борт руку с пистолетом, развернула его боком и, целясь по блику, выпустила всю обойму по стоящим у палубной надстройки цистернам, умоляя Гугунг Агунга, чтобы в них оказалось горючее для вертолета, а не вода.
Результат превзошел все мои ожидания. Пламя полыхнуло до небес, а от грохота заломило виски. Взрывная волна, как пушинку, подхватила начинающий взлетать вертолет и швырнула его к борту. Одно из колес зацепилось за ограждение. Вертолет тряхнуло и чуть не опрокинуло вниз. Я врезалась лбом в наполовину задвинутую дверцу и лишь чудом не вывалилась наружу.
Вцепившийся в штурвал киллер уже не изощрялся, изобретая оригинальные ругательства
Изрядно меня напугав, вертолет все-таки выровнялся и начал набирать высоту.
Я потерла ушибленный лоб и, с некоторым опозданием накинув привязной ремень, с любопытством посмотрела вниз. Носовая палуба и передние надстройки полыхали, как вьетнамская деревня после обработки напалмом. По палубам метались люди, не зная, то ли тушить пожар, то ли спускать на воду спасательные шлюпки.
Шакал недоверчиво посмотрел на меня.
– Ты что, совсем отмороженная? – выразительно покрутив пальцем у виска, поинтересовался он. – Эти бочки были почти около нас. Как тебе только пришло в голову в них палить?
– Не могла же я стрелять в людей, – пожала плечами я. – У меня-то ведь нет афганского синдрома.
– У тебя синдром Дауна, суицидница чертова!
И почему мужчинам так нравится ругаться?
– Но ведь все кончилось хорошо, – примирительно заметила я. – Только на всякий случай отлети подальше. Говорят, у них там ракетные установки. Как бы арабы не опомнились и не шарахнули из них по вертолету.
– Ракетные установки – это хорошо, – кивнул Сергей. – Посмотрим, какой фейерверк начнется, когда огонь доберется до снарядов.
Видимо, арабам пришла в голову та же самая мысль, поскольку они, уже не помышляя о мести, в спешном порядке эвакуировались с пожираемого огнем судна.
– Вот видишь, и электромагнитная бомба не понадобилась, – порадовала я Шакала. – Можешь считать, что ты отомстил.
– На этом вертолете наверняка должно быть полно оружия, – сказал Адасов. – Хорошо бы добить гадов, пока они не добрались до берега.
– Ты собираешься расстреливать спасающихся вплавь людей? – возмутилась я. – Тебе не кажется, что это уже чересчур? Мстить тоже нужно в меру.
– Вопрос стоит так: или они, или мы? Думаешь, Халед простит нам уничтожение «Абу Захида»? Дело даже не в том, что яхта обошлась ему в двести миллионов долларов. Тут вопрос принципа. Бен Нияд потеряет лицо, если позволит тебе избежать наказания. Представь на минутку, что значит иметь врагом мусульманского террориста-миллиардера!
Я зажмурилась и потрясла головой:
– Не пугай меня. Даже думать об этом не хочу.
– Посмотри назад. Там есть какое-нибудь оружие?
– Извини, но в этом я тебе не помощница. Слишком маловероятно, что в такой темноте ты пристрелишь самого Бен Нияда, а вот команда корабля пострадает ни за что ни про что. Команда ведь ни в чем не виновата.
– Ты всегда у нас такая гуманистка? – с отвращением поинтересовался киллер.
Ответить мне помешала раздавшаяся из-под юбки заливистая трель.
– Это еще что? – покосился на меня Адасов.