Очень странный факультет
Шрифт:
– Только подойдите ко мне, – зачем-то пригрозила я. – Буду кричать!
Но мужчина не шелохнулся.
Стоял, так же уничтожая взглядом, поджимал губы, пока не спросил:
– Как тебя зовут? – И спустя долгую паузу добавил: – По-настоящему. И не смей врать, я знаю, когда моя дочь врет, а когда говорит правду. Ты Эмма?
Я помотала головой, понимая, что отпираться глупо. Уже и так наговорила достаточно для подозрений.
– Ника, – ответила ему. – Точнее Вероника.
– Откуда ты? У тебя есть семья? Что помнишь последнее? – вопросы посыпались один
– Сирота, выросла в приюте, последнее, что помню, как отработала смену в магазине, а потом меня… – Тут сглотнула, воспоминания о вчерашнем нахлынули со всеми подробностями… Затрясло.
– А потом? – продолжал вопрошать мужчина. – Ты умерла?
Я подняла на него взгляд, не понимая, откуда он может знать это.
– Как вы узнали?
– Догадался, – мрачно ответил он и бессильно рухнул в свободное кресло. – Это катастрофа… Эмма… добилась своего… упрямая девчонка. Глупая, избалованная девчонка. Или… – Станислав резко замолчал, в комнате повисло тягучее молчание, а в следующий миг он подскочил к кровати и взмолился, заглядывая в мои глаза: – Эмма, девочка! Скажи, что пошутила. Прекрасная шутка, понимаю, ты пошла на этот шаг, лишь бы сорвать помолвку, но это слишком далеко зашло. Не иначе как ты специально придумала историю с переселенкой. Очень правдоподобно… Я почти поверил, но подумай о матери! Не разбивай ей сердце!
Станислав явно ожидал какого-то ответа, будто признаюсь, что происходящее шутка, мы вместе посмеемся, и на этом все закончится.
Вот только мне было не смешно, я не могла сказать то, чего он ожидал.
– Может, объясните, какого черта здесь происходит? – все же спросила его.
В зеленых глазах мужчины сверкнула слеза, которую тот резко смахнул.
Он выпрямился, поправил чуть съехавший камзол и, поджав губы, не давая никаких разъяснений, покинул комнату.
Я осталась одна.
– Эй! – крикнула в сторону двери. – Это невежливо!
Но меня если и слышали, то не спешили показывать хорошие манеры.
Понимая, что предоставлена сама себе, попыталась встать с кровати.
Очень медленно переползла к краю, опустила ступни и вначале села. Тело слушалось плохо, все вокруг кружилось.
С опорой на старинный комод я все же встала на ноги.
Двигаясь очень медленно, буквально по стеночке добралась до окна. Нужно взглянуть на мир снаружи, прежде чем окончательно осознать…
– Кажется, я видела такое в фильме, – пробормотала вслух. – Там перевоспитывали мажора, сделали холопом.
Вот только если в фильме была логика и цель, то в происходящем со мной ее не наблюдалось.
Перевоспитывать сироту вряд ли нужно, тем более помещая в практически царские условия.
Я не идиотка и успела понять: эти люди – мужчина, женщина и мальчик – точно не крестьяне, и комната с расписным интерьером находилась явно не в захудалом домишке на краю деревни.
Добравшись до окна, отдернула тяжелую портьеру, чтобы выглянуть наружу.
Беглый осмотр округи дал понять только то, что я находилась на втором этаже достаточно большого
Об этом своим видом намекали аккуратные кустики роз и яркие клумбы.
Все уличное великолепие окружал кованый забор, за которым виднелись другие постройки: конюшня, скотный двор, какие-то сараи. В той части суетились люди в простых одеждах, видимо работники.
– Прекрасно, есть два варианта: либо я действительно в средневековье, – саркастично выдала я себе под нос, – либо, что более вероятно, сошла с ума и брежу где-то в больничной палате.
Причем последнее многое бы объяснило. Например, даже то, почему я так плохо передвигаюсь – наверняка меня держат в смирительной рубашке и под препаратами…
В этот миг двери вновь открылись.
Я вздрогнула и обернулась.
Теперь на пороге стояли трое.
Станислав, мальчишка и незнакомый старик. Он напомнил древнего мудреца, сошедшего со страниц сказок о звездочетах. Разительно отличалась и его одежда – походный плащ до пят, почему-то мокрый. Можно подумать, гость стоял под проливным ливнем, однако за окном светило яркое солнышко и до самого горизонта не виднелось ни одной тучки.
– Это она? – спросил старик скрипучим голосом, делая шаг в комнату.
– Да, – скупо ответил Станислав. – Но уверен, вы зря прибыли, магистр Стефаниус. Эмма всегда отличалась фантазией в своих выходках. Эта очередная из них, поиграет в «переселенку» и прекратит. Вам ли не знать девичью строптивость, она просто не хочет замуж. Уверен, вы можете возвращаться обратно.
Старик остановил его жестом.
– Я сам разберусь, – отрезал он. Станислав умолк и грозно зыркнул на мальчишку. Старик же медленно продолжал приближаться, но разговаривая при этом не со мной. – Мишель, ты верно сделал, что вызвал меня. Очень отрадно понимать, что ты осознаешь все последствия, в отличие от отца и матери. Спрятать переселенку – может стать смертельно опасной затеей.
Старик остановился в метре.
Не спешил садиться в кресло и не спешил говорить.
Мне же становилось все труднее держаться на ногах, пришлось крепко вцепиться руками в подоконник, чтобы не рухнуть.
– Значит, ты Вероника, так сказал Мишель, – наконец произнес он. – Рад познакомиться. Я – магистр Стефаниус, глава академии магических наук и технологий.
Не сдержала нервный смешок.
Вот теперь точно без сомнений. Я сошла с ума!
– Понимаю, все, что расскажу, покажется тебе странным, – продолжал старик. – Но я не шучу, и все произнесенное будет чистой правдой.
– Ну да, ну да, – не стала спорить с ним. – Кто ж врет психам, с нами только правду и ничего, кроме правды.
– Знаю, ты растеряна, – старик протянул руку, на которую я с опаской покосилась, – и сейчас упадешь, если не дашь себе помочь.
Замотала головой, но зря. Комната поплыла сильнее, и протянутая рука пришлась кстати.
Я вцепилась в не по-стариковски сильные пальцы, невольно принимая помощь, от которой мгновение назад желала отказаться. С другой стороны на помощь подбежал мальчишка.