Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно
Шрифт:
Как создался этот класс княжеских и панских бояр и слуг? В княжеских имениях часть этих бояр и слуг, несомненно, была наследована от русской старины. Кроме того, многие бояре и слуги попали в подданство к князьям и панам вследствие пожалований их имений великим князем в составе волостей тому или другому князю и пану. Часть навербована была князьями и панами из зажиточных крестьян в интересах военной службы, как это имело место и в господарских доменах. И наконец, бояре и слуги переходили на службу к князьям и панам от господаря великого князя. Между Литовско-Русским господарем, с одной стороны, князьями и панами – с другой, в настоящем случае действовал тот же уговор, хотя и неписанный, какой заключали между собою князья Северо-Восточной Руси в XIV и XV вв.: «А бояром и слугам межи нас вольным воля». Разросшиеся семьи и роды господарских бояр и слуг обыкновенно отпускали лишних членов на сторону, так как всем на отчине часто не с чего было служить. Ушедшие поступали на службу к частным владельцам и служили им либо «с сукна», т. е. за жалованье, либо с имений, которые получали от них во временное, пожизненное или потомственное пользование. Наконец, контингент княжеских и панских бояр и слуг пополнялся и теми свободными земледельцами, которые поддавались со своими имениями на службу к князьям и панам. Так, например, в 1541 г. некий Федор Петеля, получив от вдовы пана Альбрехта Мартиновича Гаштольда три службы людей в Койданово,
Участки, которые получали от князей и панов бояре и слуги, по временам были таких значительных размеров, что они должны были выезжать на войну в «почте» владельца не только сами лично, но и с известным количеством слуг, подобно тому, как и господарские бояре выезжали на войну сам-друг, сам-третей и т. д. Благодаря этому случалось иногда, что княжеские и панские бояре, как и господарские, имели своих бояр, путных и других слуг. Если сами княжеские и панские бояре были вассалами второго разряда, то эти боярские бояре, подчинявшиеся непосредственно власти и присуду своих «господарей», были уже вассалами третьего разряда. Так усложнялась этими отношениями система частного подданства в Великом княжестве Литовском.
В княжеских и панских имениях так же, как и в господарских доменах, находились замки с облегавшими их местами или одни места с торгово-промышленным населением, называвшимся мещанами. Положение этого класса было здесь, в общем, такое же, как и в господарских местах. Необходимо только отметить, что новые места устраивались князьями и панами с разрешения великого князя. Дело в том, что устройство новых мест с их торгами, ярмарками, корчмами, со всеми доходами, которые получал владелец, могло наносить существенный ущерб уже существующим великокняжеским местам, и потому на это устройство и требовалось специальное разрешение великого князя. Точно так же князья и паны испрашивали разрешение великого князя на предоставление своим местам «майтборского права», так как и этот факт косвенно затрагивал интересы соседних господарских мест.
Раздробление государственной власти между землевладельцами и система частного подданства, констатированные нами в предшествующем изложении, ясно показывают, что в Литовско-Русском государстве господствовал такой же феодализм, как и на Западе в Средние века. Мы видим, что все Литовско-Русские «господари» образуют приблизительно такую же иерархическую лестницу, какая была и в западных государствах феодального типа. Наверху ее стоит великий князь, наивысший государь, суверен; под ним находятся некоторые удельные князья, соответствующие принцам крови, как, например, князья слуцкий и мстиславский; ниже стоят другие князья и паны, соответствующие западным герцогам, графам и баронам; еще ниже шляхта-рыцарство, вассалы всех перечисленных государей и сами государи над населением своих имений, имеющие иногда своих подвассалов и т. д. Сами современники этого строя чувствовали и сознавали его сходство с феодальными порядками и отношениями Запада. В различных латинских грамотах, писанных уже в первой половине XV в., встречаем упоминания о «баронах», «рыцарях», «вассалах», «присяжниках» (homagiales), «феодальных службах» и т. д. Позже эта терминология проникла отчасти и в русский канцелярский язык Великого княжества. Точно так же по западному феодальному обычаю ближайшим образом по польскому примеру знатные литовские бояре уже в XV в. стали обозначаться не только личными и родовыми именами, но и по имениям, им принадлежавшим: Протасий с Островка, Корева с Солечник, Михаил Кезгайлович с Дявилтова, Миколай Радзивиллович с Мушник и т. д. Та же самая претензия на княжеское значение, которая проявилась в этих величаниях по имениям, позже стала искать себе более определенных выражений и привела к принятию знатными литовскими панами соответствующих титулов. Так, например, известный пан Альбрехт Мартинович Гаштольд стал называть себя графом Каменных Гераноин; пан Николай Николаевич Радзивилл во время пребывания на Венском конгрессе 1515 г. достал себе от императора Максимилиана титул князя Священной Римской империи на Ганязе и Мядели; император Карл V в 1547 г. пожаловал титул князей на Несвиже и Олыке братьям Николаю и Яну Яновичам Радзивиллам, а их двоюродному брату Николаю – князя на Биржах и Дубинках и т. д. Здесь уже замечается некоторая переоценка значения литовских панов как феодальных государей, ибо пожалование их князьями и графами империи как бы уже выводило их из-под суверенитета великого князя. Как бы то ни было, но Литовско-Русский феодализм – факт, не подлежащий сомнению.
Литература
Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского Статута. М., 1892; Он же. Литовско-русский сейм. М., 1900; Он же. Литовско-русский феодализм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 35; Леонтович Ф. И. Панский двор в Литовско-Русском государстве. Варшава, 1895; Он же. Бояре и служилые люди в Литовско-Русском государстве // Журн. М-ва юстиции. 1907. № 5–6; Он же. Правоспособность Литовско-Русской шляхты // Журн. М-ва нар. просвещения. Н. С., 1908. Ч. 14, март; Вагanowski I. Т. Z dziej w feudalizmu na Podlasiu // Przeglad historyczny. 1907. Т. 4, z. 1–2.
XXIV. Организация местного управления при Казимире и его сыновьях. Сословные власти в господарских доменах
Общая классификация органов местного управления в Литовско-Русском государстве. Тиуны и подтиуны при наместниках-державцах и их функции. Пристава, сотники, сорочники, десятники, приказники и путники, атаманы в роли непосредственных крестьянских властей. Старцы как главы крестьянского самоуправления в даннических волостях. Войты в селах на немецком праве. Урядники, ведавшие специальные повинности крестьян. Общие власти у крестьян и мещан, не состоявших под магдебургским правом. Хоружие бояр-шляхты и их функции.
В государстве, проникнутом началами федерализма и феодализма, естественно, должно было получить перевес наибольшее развитие управления местного как по числу органов, так и по их функциям. Поэтому и обзор судебно-административного
Органы этого управления были разнообразны. Одни из них обслуживали исключительно либо господарские волости, либо княжеские, панские и церковные имения, причем распадались на две категории: сословные, ведавшие тот или другой класс населения, и общесословные, ведавшие все население господарских волостей или княжеских, панских и церковных имений. Другие обслуживали зараз не только господарские волости, но и княжеские, панские и церковные имения, были органами не только домениального, но и государственного управления в собственном смысле этого слова.
К сословным органам домениального и вотчинного управления относились прежде всего различные крестьянские и мещанские власти. Мы ограничим свой обзор этих властей господарскими волостями, где эти власти по источникам более известны, чем в княжеских, панских и церковных имениях. Насколько позволяют видеть источники, между господарскими волостями и частновладельческими имениями в настоящем случае была большая или меньшая аналогия.
В качестве крестьянских властей по актам выступают прежде всего тиуны. Тиуны были при господарских дворах и дворцах, где велось собственное хозяйство великого князя. Они были ближайшими помощниками великокняжеских наместников-державцев по надзору за работами, производившимися на господарской пашне и угодьях, по охранению собранного урожая и всяких вообще господарских «пожитков». По «уставе» 1529 г. они должны были присутствовать обязательно на суде наместника-державцы и записывать «вины», т. е. собираемые судебные пошлины, две трети которых шли господарю. Тиуны выезжали иногда сами разбирать поземельные столкновения и мелкие «спорчизны» между крестьянами. Тиуны в качестве помощников наместников-державцев являются по актам преимущественно в собственно Литовской земле, но встречаются также в землях Киевской, Смоленской и др. Тиуны состояли при главных дворах; при дворцах были у них помощники – подтиуны. Родоначальниками этих тиунов были, очевидно, те «сельские» и «ратайные» тиуны, о которых говорит «Русская Правда» и которые, по-видимому, были тогда из рабов. В рассматриваемое время эти тиуны выбирались наместниками-державцами из крестьян «лепших служеб», но были также и из челяди дворной. Вместо тиунов помощниками наместников-державцев по хозяйственному управлению бывали понаместнички из слуг наместника-державцы.
Тиуны не были исключительно крестьянскими властями, ибо распоряжались также и челядью дворною. Их деятельность сосредоточивалась главным образом на господарских дворах, пашнях и гумнах (гумнами заведовали иногда и особые гуменники). В селах распоряжались уже другие, в собственном смысле крестьянские власти. Эти власти по разным местам носили разные названия. В землях, населенных литовским племенем, т. е. на Литве и Жмуди, эти власти назывались приставами и выбирались наместниками-державцами из крестьян «лепших служеб». Приставов было несколько в волости, которая делилась вследствие этого на «приставництва». Один из них был старшим, или волостным, а другие назывались посельскими, иногда десятниками. Пристава выгоняли крестьян на работы и в подводы, собирали с них дякло, мезлеву и разные другие натуральные подати, следили за тем, чтобы никто не уклонялся от волостных повинностей, вследствие чего перед наместниками-державцами «приискивали» в «потягли» разных людей, владевших крестьянскими землями, которые обнаруживали стремление «бояритися». Как и на Руси Северо-Восточной, эти крестьянские власти присутствовали на суде державцев и тиунов, когда разбирались крестьянские тяжбы, за что получали 2 пенязя с рубля грошей судебных пошлин. Кроме того они получали разные другие «подачки» с крестьян, денежные и натуральные, вследствие чего в свою очередь платили «доходы» назначавшему их на прибыльную должность господарскому уряднику. В той части собственно Литовской земли, где население было смешанное, с преобладанием русского элемента, т. е. так называемой Черной Руси (поветы Новгородский, Городенский, Слонимский и Волковысский), в роли приставов встречаем сотников, сорочников и десятников. Это были старинные русские крестьянские власти. Из них сотники ведали крестьян всего повета, состоявшего из нескольких волостей, в отношении тех повинностей, которые они несли на замок или центральный двор повета, сорочники были волостные пристава, десятники – посельские. Сотники и десятники встречаются по актам кроме того в Берестейской земле, на Полесье, т. е. в бывшей Турово-Пинской земле, в землях Киевской, Чернигово-Северской, частью в Смоленской и Полоцкой (в Полоцкой десятники были по станам, на которые делились волости). В южных окраинных волостях Киевской земли, как и в соседней Подольской, в качестве крестьянских властей действовали атаманы, установленные здесь еще татарами для сбора доходов. В Смоленской земле в роли волостных крестьянских властей были приказники, назначаемые из слуг, а иногда и бояр. В тех волостях, которые носили название путей, крестьянские власти носили название путников.
В поднепрских, задвинских и других волостях, где не было господарского хозяйства и где крестьянское население состояло из данников, в качестве крестьянских властей действовали старцы. Эти старцы были выборными местных миров и утверждались в своем звании самим господарем, которому они вносили «плат» от своего «старчения», бывшего доходною должностью. Старцы собирали дань грошовую, медовую, бобровую и куничную и отвозили ее либо в скарб (грошовую), либо до ключей. Они же «меты метывали» на волость, т. е. раскладывали и собирали с отдельных крестьян «недополнки», т. е. недоимки дани (дань была фиксирована для каждой волости), наместничьи доходы и разные другие «розрубы» и «розметы». Старцы делали это не единолично, но на мирском сходе, или вече. В даннических волостях, как и в черных волостях Северо-Восточной Руси, крестьянское самоуправление было развито гораздо более и крепче держалось, чем в других. Бывали случаи, что крестьянское самоуправление здесь заменяло управление господарских урядников. Такой пример можно указать, например, в Торопецком повете, где была особая Старцева волость. Наместники торопецкие не имели права въезжать в эту волость за данью и тиунщиной, судить и рядить данников этой волости, привертывать их в подводы и другие «податки» и «розметы»: судил и рядил их во всем старец их или особый «въездчий», которого великий князь посылал собирать с них дань или по другим делам. Впрочем, полное устранение великокняжеских урядников было крайнею редкостью. Там, где суд судили наместники-державцы, старцы разбирали бортные и межевые дела между крестьянами, как делали это и литовские пристава. Как представители своих волостей старцы от лица их вели иски против наместников-державцев и других должностных лиц по поводу их «кривд» или «новин», которые они заводили по части волостных повинностей, приискивали в «розрубы» и «розметы» разных лиц, уклонявшихся от них, раздавали крестьянские «пустовщины» съемщикам за известную плату, которая шла в пополнение недоимков, и т. д.