Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
Шрифт:
Таннер с удовлетворением кивнул головой.
— Моя личная точка зрения относительно сделанных вами, господин Ярцев, комментариев такова, что Финляндия вряд ли их примет, — глухо произнес он. — Впрочем, я обязан доложить о них руководству.
Премьер Каяндер со слов Таннера понял, что хотя русские и сделали некоторые уступки в целях сближения с финнами, но в военной области их позиция мало в чем изменилась.
— В следующий раз передайте этому Ярцеву, — сказал он Таннеру, — что предложения СССР даже в новом варианте подрывают политику нейтралитета Хельсинки, и более настойчиво добивайтесь скорейшего начала
Действуя в соответствии с полученными распоряжениями, Таннер пригласил Ярцева в МИД и сообщил ответ Хельсинки на предложения советского правительства от 11 августа. Затем Таннер пустился в рассуждения о пользе торговли и важности урегулирования пограничных споров.
— И это все, господин Таннер? Ради этого вы пожертвовали своим временем и приняли меня?
— На что же вы еще могли рассчитывать, Ярцев?!
Ярцев направился к выходу из кабинета Таннера, но неожиданно остановился на пороге и слегка покачал головой.
15 сентября 1938 г. Таннер вновь принял Ярцева. По словам Таннера, финская сторона еще раз проанализировала советские предложения. Она вновь подтвердила свое отрицательное отношение к сооружению военных баз иностранными государствами на Балтике.
— Мы не захлопываем дверь и не свертываем секретные переговоры, господин Ярцев. Финны даже готовы закупать у России такие виды вооружения, в которых они могут нуждаться, если их качество и цена будут приемлемыми.
«Похоже, это первая незначительная уступка финнов, чтобы подсластить горькую пилюлю отказа от полномасштабного военного сотрудничества», — мелькнуло в голове разведчика.
— Что касается укрепления Аландских островов и острова Гог-ланд, — твердо произнес Таннер, — то финское правительство отклоняет эти предложения без каких-либо встречных соображений.
«Скверно, — решил Ярцев, — тут-то нам и следовало поговорить и поискать точки соприкосновения. Неужели финское руководство не понимает, что своим отказом оно лишь приближает военные события европейского масштаба?»
В этом духе Ярцев информировал Москву, которая ответила, что, хотя переговоры, по-видимому, зашли в тупик и в этом немалую роль сыграли западные друзья и союзники Финляндии, нам не следует пока выступать за их прекращение. Ответственность за неудачу переговоров должна взять на себя финская сторона.
В середине октября 1938 года министр иностранных дел Р. Хол-сти, только что вернувшийся из Женевы, вызвал к себе Ярцева и сообщил, что в Женеве в присутствии наркоминдела М.М. Литвинова и министра иностранных дел Швеции Сандлера была достигнута договоренность о том, что вопрос об укреплении Аландских островов обсудят участники договора 1926 года об их демилитаризации (в их числе были немцы, англичане, французы, итальянцы и многие другие, но не было русских). Финский министр подчеркнул также, что это, по сути, является «исчерпывающим аналитическим» ответом Хельсинки.
— Господин Холсти, вероятно, мы видимся в последний раз. Я всегда шел на встречу с вами, надеясь, что удастся продвинуться по пути укрепления мира, уберечь наши страны от худшего — войны. Советское правительство, как можно было заметить, занимало на переговорах не только принципиальную, но и гибкую позицию, которую финские партнеры в то время не сумели оценить по достоинству.
Холсти вскоре вышел в отставку. 21 ноября 1938 г.
В Москве получили информацию и отчет разведчика о его последней встрече с Холсти. Б.А. Рыбкин выехал в Центр, чтобы при необходимости выступить в роли эксперта и для получения дальнейших инструкций.
Несмотря на кажущуюся безрезультативность секретных переговоров Рыбкина с представителями руководства Финляндии, ему, том не менее, удалось втянуть финнов в деликатный обмен мнениями и довести до их сведения позицию советского правительства.
7 декабря 1938 г. финская делегация была дважды принята наркомом внешней торговли СССР А.И. Микояном. Проект торгового соглашения согласовать не удалось, так как позиции сторон слишком отличались.
Стало ясно, что резиденту нецелесообразно возвращаться в Хельсинки. Вскоре он получил новое назначение и выехал в Швецию руководителем «легальной» резидентуры. Предстояла большая работа по налаживанию связей, сбору разведывательной информации и кропотливая, упорная работа по обеспечению мира в Скандинавских странах, нейтралитет которых подвергался значительному испытанию.
Дальнейшие переговоры между Финляндией и СССР продолжались по дипломатическим каналам, начавшись 5 марта 1939 г. С советской стороны в них принимали участие наркоминдел М.М. Литвинов, с финской — посланник Ирье Коскинен. Обмен мнениями протекал вяло и нерегулярно. Причин для этого было достаточно, в том числе события в Европе и разразившаяся мировая война.
В октябре 1939 года Кремль, учитывая резкое изменение обстановки на Европейском континенте, в жесткой форме поставил перед финским правительством вопрос об уступке острова Гогланд, береговой военной базы, полосы к северу от Ленинграда в обмен на такую же или значительно большую территорию в советской Карелии. Финны столь же решительно отвергли советские требования, надеясь на обещанную помощь и поддержку Запада. Политические круги Франции и Англии были на стороне финнов. Германия, официально занявшая нейтральную позицию, в то же время тайно поставляла финнам оружие и толкала правительство Финляндии на авантюрные действия. Это не было секретом для Москвы, так как разведка располагала необходимыми сведениями.
30 ноября советские войска пересекли границу Финляндии. Уже в январе 1940 года финское правительство Рюти — Таннера начало зондировать почву о заключении мира с СССР и направлении в Москву полномочных представителей для заключения мирного договора. 12 марта 1940 г. в Москве был подписан мирный советско-финляндский договор.
Зимняя война 1939/1940 годов укрепила безопасность северо-западной границы СССР, хотя и очень дорогой ценой.
Уже в послевоенное время президент Финляндии У. Кекконен по случаю 25-й годовщины советско-финляндского Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи отметил, что еще в апреле 1938 года Россией была предпринята важная попытка наладить советско-финляндские отношения на новой политической основе. В силу тогдашнего политического курса правительства Финляндии ей не придали должного значения и не проявили соответствующего интереса.