Очерки времен и событий из истории российских евреев. 1917-1939. Книга 3
Шрифт:
В архивах страны проводили "макулатурные" кампании, отправляя на переработку в бумагу тонны всевозможных документов, среди них оказались и еврейские архивные материалы; уцелевшие документы по еврейской истории попали в "спецхранение" и стали не доступными для исследователей. До 1948 года книги на идиш выпускало лишь московское издательство "Эмес"‚ ликвидированное во время борьбы с космополитизмом. Затем закрыли Еврейский музей в Вильнюсе и краеведческий музей в Биробиджане‚ прекратили передачи московского радио на идиш‚ предназначавшиеся для слушателей других стран. Всех пережил Историко-этнографический музей евреев Грузии‚ который ликвидировали в 1951 году: ведущих сотрудников арестовали‚ часть музейных
4
В первые десятилетия советской власти поощрялась "пролетарская" культура на идиш; Шолом-Алейхема и Менделе Мойхер Сфорима признали классиками еврейской литературы‚ "певцами народной бедноты"‚ а потому их произведения включали в школьные программы‚ их именами называли улицы в городах и местечках. Печатали на идиш книги и журналы‚ переводы советских и зарубежных писателей‚ стихи и прозу еврейских поэтов и прозаиков.
П. Маркиш:
На низком встал пороге я
И вскинул парус свой...
Прощайте‚ дни убогие‚
И – здравствуй‚ мир живой!..
И. Фефер:
Так прощайте печи‚
Горбатых крыш гряда‚
Крохотные домики‚
Прощайте навсегда!..
В то время в Советском Союзе выделяли значительные средства на развитие литературы на идиш. С 1923 по 1927 год вышли в свет более восьмисот наименований книг‚ журналов и газет на этом языке общим тиражом около трех миллионов экземпляров. Подобного не было ни в одной стране мира; это привлекало многих‚ вселяя радужные надежды на свободное развитие культуры на языке идиш, а потому вернулись из-за границы писатели и поэты М. Кульбак‚ П. Маркиш‚ Д. Бергельсон‚ Дер Нистер‚ Д. Гофштейн‚ Л. Квитко.
В 1925 году в Москве была создана еврейская секция Российской ассоциации пролетарских писателей. В нее входили литераторы‚ которые безоговорочно приняли советскую власть и большевистскую идеологию, восторженно встретили революцию как освобождение еврейского народа от нищеты‚ страданий и жестокости старого мира. Они вспоминали прежние бои: "Штурмуют мосты и заставы‚ скрестились шашки и пики‚ – Даешь мосты и заставы! Даешь Украину‚ Деникин!.." (Э. Фининберг). Они гордились героическим прошлым: "Лишь мне‚ лишь нам – босым и взрослым детям – Вчерашнее досталось расстрелять..." (И. Фефер). Они возглашали: "Отойдите‚ отойдите‚ унылые деды... Нам некогда задавать вопросы..." (И. Харик). Они обещали: "И будет весь мир перевернут‚ – Еще мы не выдохлись‚ нет!.." (А. Кушниров).
"Пролетарские" писатели с недоверием относились к "попутчикам"‚ "идеологически неустойчивым" писателям‚ которые стали известными еще до революции. Прозаиков Д. Бергельсона и Дер Нистера обвиняли в том‚ что они писали для немногочисленных "элитарных" читателей‚ а не для "широких еврейских масс"; неминуемые столкновения приводили к яростным спорам на собраниях‚ к обвинениям в символизме и мистицизме‚ даже к угрозам в печати – "свести старые счеты" с "попутчиками".
Ш. Галкин:
У ножа‚ у ножа я учусь‚
Злобно блещущего и стального!
Что однажды отрублено‚ снова
Никогда не воскреснет‚ – и пусть!..
А. Кушниров:
Мы гибли во имя живых‚
Мы жили за тех‚ кто не дожил‚
Сдирали с себя и с других
Проклятого прошлого кожу...
И. Фефер:
В полях и шахтах‚ в дымном окруженьи‚
Где каждый угол счастием пропах...
Я – самый пылкий
Я – самый пылкий с молотом в цехах...
"Пролетарские" писатели и поэты выпускали журнал "Октябер" на идиш‚ а "попутчики" объединились вокруг журнала "Найэрд" ("Новь"). С 1922 года выходил в Москве литературный журнал на идиш "Штром" ("Поток"); обложку первого номера оформил художник М. Шагал‚ эпиграфом журнала стали строки из стихотворения О. Шварцмана "Но под скалами я слышу течение и рокот потока..." ("Штром" закрыли в 1924 году).
В Москве выходили журнал комсомольских писателей "Юнгвалд" ("Молодая поросль") и ежегодник "Советиш"; книги печатали издательства "Эмес"‚ "Централфарлаг" ("Центральное издательство")‚ "Шул ун бух" ("Школа и книга"). "Културфарлаг" ("Издательство культуры") в Киеве выпускало книги на идиш; в Харькове выходили журналы "Ройте велт" ("Красный мир") и "Пролит" ("Пролетарская литература")‚ а после их закрытия появился в Киеве журнал "Фармест" ("Соревнование"). В Минске выпускали литературный журнал "Штерн" ("Звезда")‚ в Биробиджане – "Форпост".
П. Маркиш:
Две мертвые птицы на землю легли.
Удар был удачен... Что лучше земли?
Здесь‚ в солнечной этой блаженной стране‚
Упасть так упасть! Так мерещится мне...
И. Фефер:
Лечу‚ как ветер‚ по родной стране‚
Она моя! Она живет во мне...
Л. Квитко:
Мчаться, мчаться, мчаться, мчаться!
С буйным ветром повстречаться...
И неожиданное признание И. Харика – воспоминание о местечке:
Как я хотел‚ чтобы сгорело ты‚
Как пылко я мечтал об этом в детстве‚
И как храню теперь твои черты‚
Как берегу теперь твое наследство.
Как вырос я‚ как изменилось ты!..
Литература на языке идиш продолжала развиваться. Прозаики создавали эпические произведения‚ пытаясь осмыслить изменения в еврейском обществе‚ драматурги писали пьесы, поэты лирические стихотворения‚ поэмы‚ стихи для детей. Их переводили на другие языки народов Советского Союза‚ и читатель уже знал эти имена – Д. Бергельсон‚ Ш. Галкин‚ Д. Гофштейн‚ Дер Нистер‚ П. Маркиш‚ И. Кипнис‚ Л. Квитко‚ И. Фефер‚ З. Аксельрод‚ Э. Фининберг‚ М. Кульбак‚ И. Харик‚ А. Кушниров. В 1930-е годы успешно начинали молодые литераторы М. Тейф‚ З. Телесин‚ Р. Баумволь‚ О. Дриз‚ М. Грубиян и другие.
Из Большой Советской энциклопедии (1932 год): "Количество еврейских писателей из года в год увеличивается‚ главным образом, за счет рабочей и крестьянской молодежи‚ значительные кадры которой входят сейчас в литературу в результате призыва ударников; сильно выросла‚ в особенности в УССР и БССР‚ комсомольская еврейская литература‚ насчитывающая десятки рабочих и крестьянских поэтов‚ беллетристов и критиков‚ из которых многие обещают стать значительными фигурами".
Времена менялись. Ужесточались цензурные требования. Не поощрялось новаторство литературного стиля и философские обобщения‚ которые могли "запутать" неискушенного читателя. Навешивались ярлыки на прозу и поэзию – влияние "пережитков прошлого"‚ "тлетворное воздействие Запада"‚ "зловредная контрабанда идей". Писателей обвиняли в "отрыве от реальной жизни"‚ в "индивидуализме" и "идеализации" прошлого‚ в "эпикурействе и любовании преходящим моментом". От них требовали внедрять в массы большевистскую идеологию‚ и один из руководителей литературы заявил: прежние писатели на идиш искали "красоту еврейской души – мы же ищем марксистский подход ко всем явлениям еврейской жизни".