Очертя голову, в 1982-й (Часть 2)
Шрифт:
– Погодите, но как вы это сделаете?!
– Объяснять нет смысла. Считай, что всё происходит на уровне ощущений.
– Но тогда так же...
Иванов сделал ободряющий жест и шагнул в запертую дверь. Часы показывали без двух минут полночь.
________________
Таблетка лежала на столе, в стороне от скорлупы, очистков и огрызков, оставленных гуманоидом. Похоже, что на записку не остаётся времени. Почему-то я схватил тряпку и смахнул мусор со стола в кусок газеты. Свернул, скомкал, направился к двери, развернулся, шагнул к окну, бросил в форточку. Опомнился, включил радио.
"...сокращения поставок зерновых
Оставалось меньше минуты. Я налил в чашку воды и взял со стола таблетку. Она была большая и тяжёлая. Как же её проглотить? С боем часов нужно успеть разгрызть и запить.
"И о погоде. В центрально-чернозёмных областях..."
Я приготовился. Интересно, какого она вкуса?
"...С началом шестого сигнала..."
С первым сигналом я сунул таблетку в рот и сделал резкое движение челюстями. Таблетка послушно рассыпалась и сразу растаяла во рту, оставив лёгкий кисловатый привкус. С шестым сигналом я выпил из чашки воду. Мне стало легко и приятно. Я полетел в ту самую пресловутую трубу, в конце которой умирающие видят яркий свет. Но полёт затормозился, и я, словно на тонкой резинке, полетел обратно. Мной овладело разочарование, даже испуг, но сразу захотелось спать, сознание затуманилось, глаза закрылись.
Вера
Наплакавшись вволю, Вера подумала, что надо всё хорошенько подготовить, а потом, пожалуй, принять ванну. Её беспокоило даже то, как будет выглядеть покойница.
Она вынула из сумки пакет и разложила на столе всё необходимое. Сначала обычные пять кубиков внутривенно, немного погодя - ещё двадцать, выпаренных до десяти, - внутримышечно. Когда все двадцать пять попадут в кровь, она умрёт. Сначала она отключится, поэтому всё будет легко и не больно.
Надо оставить записку, хотя бы бабушке. На родителей наплевать - так же как им на неё.
Вера села за стол и набросала несколько строк.
"Бабуля, прости меня. Умираю здесь, потому что другого дома у меня нет. Не переживай, это легче, чем ты думаешь. Это лучшее, что можно теперь сделать, Бог простит. До встречи, твоя Вера."
Достав из шкафа чистый халат и чистое полотенце, она отправилась в ванную. Потом легла на кровать и стала смотреть на часы. В кулаке она сжимала таблетку - как утопающий соломинку...
Внезапно загорелся экран телевизора. Чёрно-белый "Рекорд" засветился отчётливыми красками, и Вера с удивлением узнала комнату Карлова, его самого и сидящего за столом гуманоида.
Так же внезапно её окатила радость: она не умрёт. Она вернётся в прошлое и начнёт жизнь сначала. Как глупо! Вера поднесла таблетку к губам и поцеловала.
"...Слушай внимательно, - в телевизоре появился звук.
– Ровно в полночь, с боем часов..."
Вера жадно внимала происходящему, её сердце радостно билось в груди. Иванов на экране постоянно что-то жрал, а у Карлова был такой глупый вид, что Вера радостно расхохоталась. Потом она с неприязнью оглядела разложенные на столе предметы и подумала, что будет лучше, если наркотиков здесь после неё не останется. Она положила шприц в аптечку рядом с пипетками и прочим барахлом, а раствор упаковала в бумагу, перетянула резинкой и сунула в самую глубину коробки. Если таблетка не сработает, она сделает то, что собиралась.
Решая эти маленькие проблемы, Вера внимательно слушала телевизор, поглядывая на экран.
"...вернуть во вчерашний день. Вы забыли? Это мой маленький
Порадовал, нечего сказать. Вера затушила сигарету, села на кровать и приготовила таблетку.
Действие близилось к концу. Иванов вышел через дверь, Карлов приготовил воду и застыл, слушая радио.
Вера тоже налила себе воды, поднесла таблетку ко рту и положила на язык.
Котов
...Дима отключил телефон и снова повалился на кровать. Его мутило, глаза слипались. Обдумывание возможностей, которые сулило возвращение в прошлое, укрепило его в решении проглотить таблетку.
Котов завёл будильник на без четверти двенадцать, разделся и лёг спать. Ему начал сниться сон.
Бьют часы, и он принимает таблетку. В ту же минуту у его окна зависает переливающаяся разноцветными огнями летающая тарелка. Вернее, огромная летающая таблетка.
Но та таблетка, которую он проглотил, оказалась снотворным, и Котов, которому интересно, борясь со сном, щурит глаза, подглядывает.
Под руководством Иванова, одетого в космический серебристый комбинезон и круглый прозрачный шлем, маленькие зелёные инопланетяне с вытянутыми мордочками и антеннами вместо ушей, берут за четыре угла простыню, на которой лежит Котов, и выносят его через окно по трапу в распахнутую светящуюся пасть таблетки.
Внутри светло, как в операционной. По периметру мигает и пульсирует один сплошной пульт с бесчисленным множеством кнопок, рычажков и индикаторов. Вдоль пульта - кружки иллюминаторов, перед стоят кресла, похожие на зубоврачебные. В креслах сидят несколько зелёных инопланетян. Обернувшись, они равнодушно смотрят на Котова.
В центре стоит четыре стеклянных саркофага, соединённые толстым гофрированным шлангом для прокачки воздуха. В трёх уже спят его товарищи, их лица выражают блаженный покой. Иванов нажимает кнопку, и крышка четвёртого саркофага бесшумно поднимается. Котова кладут на удобное пластиковое ложе, пристёгивают ремнями и закрывают.
Внутри тепло, уютно, хочется спать, но подглядывать через прикрытые ресницы ещё интересней, со сном можно повременить.
Зелёные гуманоиды рассаживаются в кресла по периметру, свободных мест больше нет. Иванов отдаёт команды, в которых Котов слышит абракадабру из терминов знакомой ему научной фантастики: "антигравитация, квазар, парсеки, фотонный излучатель..." Тарелка вздрагивает и устремляется в небо, Котова приплющивает к эластичной лежанке.
Постепенно становится легче, они отрываются от Земли, попадая в зону невесомости. В иллюминаторах появляются звёзды, которые, словно огни фейерверка, сыплются навстречу из чёрного космоса. Это бесподобно красиво, но Котов не может больше бороться со сном и отключается. Наступает покой. Ему снятся бескрайние просторы Вселенной, удивительные планеты и неведомые цивилизации.
Но вот, так не вовремя, его начинают беспокоить выпитые утром пять стаканов воды. Первое время хочется надеяться, что это пройдёт как-нибудь само. Как бы не так. Котов просыпается окончательно, он не на шутку встревожен.
И тут вдруг космический корабль взрывается тревожной сиреной. Иванов выхватывает мегафон и кричит: "Атас! Тревога! Метеоритный поток, всем кранты-ы!!!"
Все вскакивают и начинают бегать в панике. Через иллюминаторы видны летящие навстречу кораблю каменные глыбы. Удар, ещё удар! Всё рассыпается, но сирена продолжает оглушительно звенеть в чёрной безжизненной бездне космоса...