Очертя голову, в 1982-й (Часть 2)
Шрифт:
Да-да, ещё не всё, необходимо сосредоточиться...
Я приподнял всё ещё зажатый в кулаке пустой шприц и несколько раз слабо опустил его на круглый тугой борт лодки, проткнув резину иглой.
Теперь точно всё.
Отбросив шприц, я поплыл так быстро, что едва успел захлопнуть глаза.
Из записок Веры Дансевой
В этот день я вернулась домой поздно вечером. Двое суток пронеслись как волшебный сон. После ноябрьского переворота всё переменилось. Люди вокруг стали исчезать. В котельной у Карлова стало некому работать, и они с Поповым торчали
А я начала колоться в одной компании. И не нужно никаких оправданий, когда вокруг всё катится к чёрту.
Войдя в комнату, я сразу увидела на столе лист бумаги. Взяв в руки, пробежала глазами текст:
"Вера, я знаю, что тебе больше не до меня, но всё же попытайся прочесть эти несколько строк до конца, но после этого сразу уничтожь записку.
Думаю, что и тебе стало ясно, какую чудовищную ошибку мы совершили, очертя голову ввязавшись в эту фантастическую авантюру. Мотивы и цели каждого из нас вполне ясны, результаты налицо. Мне стыдно, но я не вижу способа что либо исправить и ухожу. Что последует за моей смертью - не знаю, хотя, по логике вещей, я должен вернуться в 88-й.
Не хочу оставлять тебе никакой падали, обойдёмся без этого.
Рядом лежит записка, которую ты можешь предъявить властям. До свидания?"
В другой записке было всего несколько строк:
"Я устал от бесконечных скандалов. Уезжаю работать на Крайний Север. Забудь меня и прощай. Борис."
Ну не дурак ли?
Я села на кровать, сунула в рот сигарету, чиркнула зажигалкой, подожгла край первой записки, прикурила. Теперь и меня здесь больше ничего не удерживает. Не мешало бы предложить это и Котову для компании, но где-то на гастролях и вообще, вроде бы не плохо устроился. Петрушка?.. Господи, он же вообще ни при чём, как мысли путаются...
А мне даже не нужно писать записку: та, что лежит на столе, всё объясняет. Муж бросил жену-наркоманку. Нервный срыв, передозировка... С падалью как-нибудь разберутся.
Возвращение
Я открыл глаза и увидел Иванова. Мы сидели за угловым столом пивного бара "Бочонок", и нас было четверо: я, Иванов, Вера и Котов. А где Петрушка? Вот он идёт, с пивом. Всё тот же отвратительный запах, как будто за это время ничего не изменилось. За какое время? Что на самом деле произошло?..
– Что?..
Иванов оторвал руки от лица и поднял глаза.
– Вы пива просили, - сказал Петрушка.
– Ах, да, спасибо.
Вера смотрела на меня и молча курила. Котов так же молча цедил пиво, подолгу не отрывая от губ щербатую кружку.
– Что-то вы приуныли, ребята, - обратился к нам Петрушка.
– Пейте и пошли, уже без десяти два.
Похоже, всё это было на самом деле. И всё это уже кончилось. И я снова здесь... и все остальные тоже, и Вера...
– Ты... давно здесь?
– обратился я почему-то к Котову.
– Минут пять. А ты только что.
– А ты когда... оттуда?
– Потом, после тебя. То
В глазах Котова я заметил несвойственную ему неподдельную грусть.
– Вера, а ты?
– В тот же день. Наверное, вместе с тобой.
– Почему?
– светлячок неясно замаячил в потёмках.
– Не из-за тебя. Из-за себя.
Светлячок потух.
– Какое сегодня число?
– обратилась Вера к Иванову.
– Второе сентября 1988 года. Вы ещё не успели наделать глупостей.
– Каких глупостей?
– сказал я.
– Выпейте пива, Борис. Через несколько минут я вас избавлю от своего присутствия. Не желаете выслушать напоследок несколько советов? Это вас ни к чему не обязывает.
– Говорите, - я со скептическим видом откинулся к спинке и закурил.
– Говорите, я послушаюсь вашего совета, - сказала Вера.
– Ваш случай самый сложный, Вера Владимировна. Но информация будет предельно краткой. Постарайтесь в точности всё запомнить.
Вера перестала курить и сосредоточилась, глядя Иванову прямо в глаза. Точные инструкции - это значительно больше, чем совет.
Иванов оглянулся и поспешно заговорил:
– Ты разделишь спрятанную в квартире дозу на несколько равных частей. Так, чтобы можно было сносно себя чувствовать пару дней. Пистолет брось куда-нибудь подальше в воду. Завтра вечером ты отправишься поездом в город Красный Холм на Валдае. Послезавтра, в пять часов вечера, будь на четвёртой скамейке в сквере у Собора, справа от входа. К тебе подсядет скромно одетая женщина средних лет и заведёт разговор. Расскажи ей всё, что считаешь нужным, о себе и положись на неё.
Рассеянно слушая то, что меня не касалось, я посмотрел на газету, которой Петрушка только что прихлопнул муху. Пятно сидело на заголовке: "Перестройка и гласность - важнейшие рычаги Партии и правительства на пути обновления социализма". "Господи, опять!
– подумал я.
– Неужели мы из этого не выберемся?.."
– Хорошо, я поступлю так, как вы считаете нужным, - сказала Вера.
Гуманоид оглянулся в сторону гардероба и заговорил с ещё большей поспешностью.
– Теперь вы, Дима Котов. С тобой проще: на первых парах из тебя получится хороший администратор. Из тех денег, что пока ещё есть на книжке, дай тысячу рублей Попцовой, заведующей нежилым фондом твоего района. У тебя появится хорошее полуподвальное помещение. Двадцать тысяч ссуды в банке - и всё пойдёт как по маслу.
– Какого рода коммерция?
– поинтересовался Котов.
– Ах, да, я не сказал. В девяностых будут хорошо продаваться кассеты с популярными звукозаписями. Будешь воровать музыку - сначала с винила, потом с цифровых дисков. Начинать сейчас -самое время. Лет десять будешь как сыр в масле кататься, за это время придумай что-нибудь посолиднее.
Котов кивнул но ничуть не повеселел.
– А сейчас вспомни, что девушку, которая умерла там из-за тебя, твою жену, пока ещё несложно найти здесь.