Очешуеть! Я - жена дракона?!
Шрифт:
– Чо сразу пугать-то? – Ха уперлась спиной в ноги зашедшего с тыла Итана и, оценив расстановку сил, со вздохом призналась, - купила я цацку эту самую.
– Где? Когда? У кого? – я с надеждой вгляделась в нее. – Да не молчите же! Юджина спасть ведь надо!
– Громкая ты какая! – дама поморщилась.
– Седни, на базаре сторговалась с цыганкой. Она там по руке всем гадала.
– А попугай? Попугай там был?
– Попугай? – Ха сморщила лицо кукишем, задумавшись, потом просияла. – А,
– Юджин!
– Черный такой на плече у цыганки той сидел.
– Каролина. – Мрачно констатировала я.
Где же Юджин, что они с ним сделали? Как он связался с этой компанией? Это все я виновата, не доглядела, где он там летает и проблемы себе ищет! Цьмок же добрый очень, и наивный, такого любая Каро облапошит. Хвост расчеперит перед ним, глазки состроит, а много ли ему и надо, птахелю моему? Вот уже и все, любовь до последнего зернышка у него!
– Записочки еще тот попугай вытаскивал за медячок, с предсказаниями судьбы, - добавила дама. – Я тоже одно взяла.
– Вот ты дурында, - захихикал Хи, шлепая себя по пузу. – Почто тебе, скажи, предсказание судьбы за медячок, коли у тя вся судьба не дороже грошика?
– Молчал бы! – фыркнула она, задрав нос. – Тама написано было, что предстоят мне великие дела, борьба с Тьмой великою, вот!
– Борьба у тя только с ночной тьмой, да и то – сходить ночью пожрать, да обратно дойти, не навернувшись, вот и вся недолга!
– И что встречу нонче судьбу свою, цыганка сказывала.
– Так скоко ж ты предсказанок-то тех прикупила? – бородатый хитро прищурился. – Иль там одно на цельный лист было?
– Ну, два купила, и что ж? Велико дело! – дама всплеснула ручонками. – Тебе только бы считать, сколько я трачу!
– Да какое там, ты так тратишь, что я и сосчитать наши грошики не успеваю, их фьюююють, и нету уж!
– Так, хватит собачиться! – прикрикнула я. – На каком рынке это было?
– Чо было-то? – Ха захлопала глазами.
– Где облапошила тя цыганка, старое ты повидло! – подсказал Хи.
– И ничего не облапошила! Как сам в кости денежку на хлебушек спустил, так забыл уже!
– Нашла чо вспомнить, стародавние времена! И не в кости то было, а партия в картишки не задалася. Непруха, бывает.
– А мне втирал потом, что дырочка у него в кармане появилася, Ха виновата, не заштопала, вот грошики и укатилися!
– А ты и поверила, дуранда печеная! Не баба, а сорока, как увидит блестящее, аж дрожит вся и покупать несется!
– Тихо! – рявкнула я, не выдержав. – У меня уже от ваших склок голова разболелась!
– Так и ступай отседова, никто тебя не звал! – пробурчала дама без труселей.
– Могу уйти,
– Ладно, тогда оставайся, - торопливо закивала она.
– Так на каком рынке вы купили этот ободок моего попугая?
– Вот говорю ж, сорока, - заржал Хи. – Только ободок от попугая тебе и к лицу!
– Ща она уйдет, я те устрою! – прошипела Ха, сжав кулачки.
– Так что за рынок-то? – простонала я, покосившись на угоравшего со смеху Итана.
– Помоги встать, как там тебя. – Дама протянула ко мне ручки.
– Северина. – Я подняла ее на ноги.
– Вся теперь провоняла соком этим, - она пошлепала себя по мокрым бокам. – Фу какое-то.
– Зато теперь не такая противная, - Хи заводил носом. – В кои-то веки!
– Не начинайте снова! – взмолилась я, испытывая дикое желание наподдавать им обоим.
– Нежная какая, - фыркнула Ха и сжалилась надо мной наконец, - кароч, слушай, до речки напрямки пойдешь, там бедняцкий квартал, аккурат за ним лавка горшечника. Так вот ее обойдешь, увидишь кожевенную лавку, низом той улочки протопчешь до посудного магазинчика…
– Да чего ты путь к горлу через зад ведешь, непутевая баба? – не выдержал крякающий с досады бородатый.
– Намана я веду, не встревай!
– Чо намана-то, заплутает ведь девка-то!
– Сама туды лезет, не звали ее!
– Помолчи, старая дурында, - Ха посмотрел на меня. – Слухай сюды. Вот как до речки дойдешь, слева сразу увидишь лавку тканевую, за ней дворами пройдешь и сразу к рынку-то и выйдешь. Сейчас он, знамо дело, закрылся уж, с утреца ступай. И цыганок, как моя старуха, не слухай! Поняла?
– Поняла, спасибо.
– И верни ей ободок, Ха! – пристрожил он.
– Еще чо, я его купила!
– Краденое купить – все равно что второй раз его же и стырить! – припечатал Хи. – Возвертай девке ее вещицу!
– Не ейное оно, а попугайное! – огрызнулась дама, с неохотой снимая кольцо с цепочки.
– Тем паче, ежели попугайное, не тебе его носить, сороке драной! – съехидничал бородатый.
– Подавися, - Ха запустила в меня ободком Юджина.
– Спасибо, миледи, - Итан поймал его на лету и отдал мне.
– Ох, миледью обозвал! – Хи заржал, схватившись за пузо. – Ой, не могу!
– Вот, незнакомый паренек, а от него больше ласки, чем от тебя со дня встречи, растрепайло плешивое! – Ха даже прослезилась.
– А сама-то нежная больно? – бородатый насупился.
– С тобой, чо ли? – скривилась она.
– А то с кем же? С соседом нежто?
– Опять вспомнил ту историю!
– Итан, бежим! – шепнула я и, схватив мальчика за руку, побежала обратно к лазу в стене.