Очищение огнем
Шрифт:
Лили начала мелко крошить в чашку мякоть кокоса.
– Конечно, образование – вещь хорошая, Кейулани, – высокомерно заявила она, – но сколько бы ты ни училась, всегда должна оставлять в душе и сердце место для магии.
Кей взяла кусок мякоти, нашла ною и стала помогать Лили. Она понимала, как глубоко укоренились многие суеверия, обычаи и поверья Кахуна – древней религии гавайцев. Локи тоже искренне боялась и уважала духов Кахуна, которые, как верили туземцы, правили Луной, Солнцем, морем, скалами и растениями – всеми силами природы, – и некоторые предрассудки с детства гнездились
– Я хочу верить в магию и волшебство, – сказала она наконец. – Часто, когда я иду отсюда на пляж, надеюсь встретить menehune. У меня столько желаний! Хорошо бы они исполнили хоть одно! – но, кроме магии, есть и другие способы осуществить желание. Aliilani не верят в духов – они могущественны и богаты, потому что обладают знаниями. Поэтому я и хочу учиться.
– Желаешь получить власть? – осведомилась Лили.
– Большую, чем у мистера Трейна, – мрачно ответила Кей.
Лили сочувственно поглядела на Кей. Кому, как не ей, было понимать боль и горечь, мучившие эту прелестную девушку, потому что ее мать по-прежнему оставалась наложницей Харли Трейна. За последние несколько лет он развелся, женился на другой, произвел на свет еще несколько детей, однако по-прежнему часто навещал коттедж на берегу, где жила Локи Тейату.
В детстве мать часами утешала Кей, когда девочка рыдала, не в силах смириться с унижением матери. Но теперь у девушки не осталось слез – их вытеснили горечь и гнев.
Пытаясь найти слова, которые могли бы облегчить боль раненой души любимой «внучки», Лили сказала:
– Есть вещи, которые ты никогда не сумеешь изменить, Кейулани. Не стоит винить себя за то, что не всегда можешь спасти людей, которых любишь. Иногда это происходит потому, что они попросту не хотят твоей помощи.
Кей молча размышляла над сказанным. По правде говоря, она много раз пыталась уговорить мать порвать с Трейном, но Локи всегда находила тысячу возражений, настаивая на том, что жизнь везде одинаково плоха, если не еще хуже.
Когда Кей была моложе, она не верила матери – стоит лишь оказаться подальше от Трейна – и все само собой образуется. Но шли годы, и девушка все лучше понимала тяжкие реалии жизни на островах. Былая наивность Кей исчезла. Много ли шансов у женщины-полукровки, подобной Локи, не имеющей образования и профессии, заработать на жизнь, поселиться в удобном домике на берегу, прокормить и одеть ребенка? И, будучи таким ребенком, Кей не могла отделаться от ощущения, что тоже несет ответственность за гнусное рабство, в сетях которого бьется мать.
– Она остается ради меня, – наконец вымолвила Кей, – чтобы дать мне дом. Она всегда делала это для меня. Кому же еще спасти мать, как не мне?
Прежде, чем Лили успела ответить, в дверях хижины появился Мак.
– Aloha! – закричал он с порога.
– Идите сюда! – продолжил он, когда женщины ответили на приветствие. – Сейчас по телевизору будут показывать фотографии Луны.
Лили, что-то пробормотав про себя,
– Это означает, что скоро на Луну полетит человек, – объявил Мак.
– Знаю!
Но неожиданно Кей почувствовала, что вовсе не с таким уж нетерпением ожидает великого события. Ее странным образом беспокоила мысль, высказанная Лили: за полученные знания часто платят потерей чего-то таинственного и романтического. Нечеткие снимки, переданные советским космическим аппаратом, превращали Луну в не что иное, как огромное неровное поле серой пыли.
– А ты хотел бы прогуляться по Луне, Мак? – спросила Кей.
Сморщенный человечек улыбнулся.
– Мне это ни к чему. Я уже точно знаю, что там делается.
– Разве?
– Я часто бродил по склонам вулканов после извержения, когда лава остыла. На Луне то же самое, – почва покрыта слоем мелкой белой пыли, и ни признака жизни на много миль вокруг.
– Я думала, вулканы давно уже мертвы.
– Здесь, на Оаху, – да. Но это было на большом острове. В молодости я резал там сахарный тростник. Два вулкана все еще действуют. Может, я когда-нибудь смогу повезти тебя туда.
– О, пожалуйста! Мне так хочется!
Короткая передача окончилась, но чувство разочарования не покидало Кей.
– Может, Лили права, – сказала она наконец. – Наверное, это очень глупо – стрелять ракетами в Луну.
Мак удивленно взглянул на нее.
– Я полагаю, она сказала, что мы можем рассердить духов.
– Меня не это беспокоит, – улыбнулась Кей. – Просто есть ли во всем этом какой-то смысл? Изменится ли жизнь на Земле только потому, что мы пошлем человека на Лупу? Все эти новости, которые так волнуют людей… Они могут быть просто дешевыми трюками, средством одурачить всех нас!
Мак не ответил, поняв, что Кей клонит к чему-то очень важному.
– Помнишь, как все были счастливы, когда Гавайи стали американским штатом? Сколько надежд! Но на самом деле ничего не изменилось. И теперь мы все так взволнованы, потому что люди скоро полетят на Луну.
Полные глубокого внутреннего света глаза девушки глядели на Мака:
– Но будет ли от этого лучше?
Мак и Лили лучше всех понимали беды и проблемы, так беспокоившие Кей. Когда девушка мечтала о переменах в жизни, он знал: прежде всего Кей думает о матери.
Положив сморщенные коричневые руки на плечи стоявшей на коленях девушки, Мак вздохнул.
– Ты говоришь так, словно веришь, что перемены происходят легко, сами по себе, как чередуются времена года или прилив и отлив. Но вещи, которые ты хочешь изменить, кеко… меняются, только если очень стремишься к этому. Как думаешь, что мы узнаем, наблюдая поверхность Луны, зная, что когда-нибудь мужчина или женщина сделают там первые шаги? Это учит нас, что мы можем преодолевать огромные расстояния, даже взлететь в небеса. Но только, когда прекратим мечтать и начнем трудиться, чтобы это осуществить.