Очищение огнем
Шрифт:
– Видишь ли, тридцать лет назад острова были совсем не такими, как сейчас, – объяснила как-то Лили. – Здесь не было ничего, кроме плантаций и больших американских военных баз. Для женщин не находилось другой работы, кроме как на полях… или приходилось развлекать солдат и матросов.
Хотя Лили старалась говорить как можно деликатнее, Кей все же поняла, что мать Локи была одной из бесчисленных проституток в солдатских борделях, находившихся около скофилдских бараков в центре Оаху. Даже тридцать лет назад, задолго до войны с Японией и Кореей, Скофилд был
И хотя Кей узнала совсем немного, ей почему-то не захотелось расспрашивать дальше. Достаточно плохо уже и то, что мать отдалась Трейну.
Каким ударом будет узнать, что Локи пошла по стопам матери и была когда-то дешевой шлюхой! Может, именно поэтому она так упорно не желала говорить с Кей об ее отце?
Но Лили постаралась успокоить девочку:
– Твоей матери больше повезло. Ее спасла Лака – богиня танца, наградившая ее даром, которым Локи могла торговать вместо своего тела.
После смерти матери девочка осталась совсем одна… та умерла не от болезни, а попросту спилась. Локи зарабатывала на жизнь, танцуя «хулу» в шоу для туристов в отелях Гонолулу. Именно там Харли Трейн впервые увидел ее.
– Но мой отец, – настаивала Кей. – Кто он? Почему Локи не хочет говорить?
– Мы не можем тебе сказать, – ответил Мак, – потому что, клянусь, сами этого не знаем.
Только Локи была известна истина, и оставалось надеяться, что когда-нибудь она скажет все, хотя время от времени Кей думала, что мать, скорее всего, права – лучше бы ей не знать.
Приближаясь к коттеджу, Кей повторяла про себя все самые убедительные доводы, которые наверняка заставят мать согласиться на отъезд.
– Знаю, ты оставалась здесь ради меня, но я уже больше не ребенок и не могу позволить тебе продолжать так жить… конечно, тебе пришлось легче, чем твоей маме, но все же этого недостаточно. Поверь, мы будем гораздо счастливее вдали от этих мест… подальше от него…
Как может Локи не согласиться? Кей, полная надежд, поспешила к дому. В отличие от маленькой комнатенки в убогой хижине Мака, эта была просторной, с удобной мебелью, красивыми столиками, плетеными стульями, диваном на мягком ковре и довольно новым телевизором. И все это благодаря щедрости Харли Трейна.
Кей удивилась, не найдя Локи на обычном месте, – она целые дни проводила, свернувшись калачиком на диване: смотрела телевизор или листала потрепанные журналы мод, которые Трейн часто приносил из дома. Поскольку он не предупреждал Локи о своем приходе, та старалась как можно больше времени проводить с дочерью, особенно когда Кей приходила из школы. Обе очень любили сидеть вместе, смеяться и болтать.
Но тут Кей сообразила, что вернулась слишком рано из-за того, что их отпустили с уроков.
– Мама! – окликнула она. – Я дома.
Тишина. Дом казался пустым. Кей решила, что
Положив портфель с книгами, Кей отправилась на кухню, современную и аккуратную, в отличие от кухонь в лачугах работников, с блестящим, крытым линолеумом полом и множеством электроприборов. Кей вынула из холодильника кувшин с молоком, налила себе стакан. Поднося его к губам, она оглядела окружающую обстановку. И здесь все куплено на деньги Трейна и оплачено покорностью Локи. Может, там, куда они уедут, не будет такого удобного дома… но нет, она не станет скучать по нему!
Кей допила молоко, вымыла стакан в белой фарфоровой раковине и зашагала к себе. Проходя через гостиную, она услышала сильный стук в спальне матери, словно что-то ударилось о стену. Она даже не подумала заглянуть туда раньше, поскольку мать не ответила на ее оклик.
Кей осторожно постучала и позвала мать. Раздался шум, нечто вроде приглушенного крика. Кей оцепенела, уставясь на широкую деревянную филенку, словно желая прожечь ее взглядом, увидеть все, что происходит в комнате, без вынужденной необходимости распахнуть дверь.
Поколебавшись несколько секунд, девушка решительно взялась за ручку замка. Из спальни вновь донесся неразборчивый плачущий звук, и Кей медленно толкнула дверь. И тут кровь в ее жилах мгновенно превратилась в лед. За крохотное ужасное мгновение каждая омерзительная деталь происходящей сцены запечатлелась в мозгу Кей с такой же отчетливостью, как узор, вытравленный кислотой на металле. Мать и Харли Трейн на постели; обнаженное мужское тело навалилось на женщину… Его рука зажимает рот Локи, чтобы та не кричала. Локи умоляюще смотрела в сторону двери. Почти пустая бутылка виски… и шприц на ночном столике.
И веревки – плетеные шелковые веревки. Кей видела такие, свисавшие с занавесей в особняке Трейнов, когда прошлым летом работала у них в саду, чтобы заработать немного карманных денег.
Короткие отрезки этого каната захлестнуты вокруг запястий и щиколоток матери: свободные концы привязаны к кроватным столбикам, так что голое тело Локи выглядело распятым, пригвожденным к постели, словно крылья бабочки в коллекции собирателя…
Мозг Кей отказывался воспринимать увиденное. Локи пыталась сказать что-то, но из горла рвались лишь жалобные стоны: она начала бессильно извиваться, пытаясь освободиться.
Кей рванулась вперед, вытянув руки, согнув пальцы наподобие когтей, и бросилась на мучителя матери.
Трейн не пошевелился, словно не собирался защищаться, только откинул голову и громко, отвратительно расхохотался, отняв руку от лица Локи. В комнате зазвенел отчаянный вопль:
– Нет, Кей! Не надо!
Кей замерла, ноги будто приросли к полу.
– Нет… не надо?
Она уставилась в подернутые пеленой глаза Локи. Неужели мать не желает, чтобы ее спасли?
– Оставь нас. Уходи, – ответила Локи на невысказанный вопрос.