Очищение смертью
Шрифт:
– Выключить запись, – приказала Ева, когда Пибоди вывела Крокера. – Спасибо, что помогли ему прийти сюда, – обратилась она к Люку. – Запись выключена, – добавила она, увидев, что он качает головой. – Я восхищаюсь вашей верой и самообладанием, – сказала она Сэмюелю. – И вашей преданностью.
– Один хороший человек умер, – тихо сказал Люк. – Другой загубил свою душу. Много жизней разрушено.
– Да, вот что делает убийство. Он возжелал жены ближнего, разве не так у вас в Писании говорится? Вы это знаете, и я это знаю. Все мы знаем, что это часть мотива, как бы он себя ни оправдывал.
– Он
Ева внимательно посмотрела на Люка.
– Ему за многое придется ответить прямо здесь и сейчас, а уж с Богом вы сами разбирайтесь. Вы и дальше будете его представлять? – спросила она Сэмюеля.
– Пока мы не найдем ему более опытного адвоката, специалиста по уголовным делам. Мы хотим вернуться домой. Мы хотим вернуть семью домой как можно скорее.
– Я думаю, к завтрашнему дню мы это уладим, – кивнула Ева. – Но если более опытный адвокат, специалист по уголовным делам, будет настаивать на процессе, всплывут подробности мотива. – Она открыла дверь. – Я покажу вам, где можно подождать.
Она вернулась к себе в кабинет, написала и зарегистрировала отчет, потребовала перекрыть доступ СМИ к деталям. Нет смысла, подумала она, травмировать Джолин и дочерей убитого подробностями его сексуальных подвигов. Стоит их уберечь. Хотя бы на какое-то время.
Когда вошла Пибоди, Ева вскинула голову.
– Дело сделано, – отчиталась Пибоди. – Я приставила к нему наблюдение на случай попытки суицида. Есть у меня такое чувство.
– Не думаю, что он выберет легкий путь, но раз есть у тебя такое чувство, лучше ему довериться.
– Здорово ты его раскусила – прямо на старте! Думаешь, они пойдут на сделку? Скостят немного?
– Да, я думаю, снизят до убийства второй степени и объявят его частично недееспособным, – предсказала Ева. – Вера как психоз. Следующие двадцать пять лет он проведет в раскаянии.
– В общем-то, это правильно.
– Ну, раз правильно, придется нам этим удовольствоваться. – Ева бросила взгляд на часы и сообразила, что пора уже снять Бакстера с крючка. – Скоро конец смены. Поработай с Макнабом над версией Лино. А поскольку за работой вы двое обязательно будете лизаться и жрать всякую дрянь, даже не вздумайте записывать себе сверхурочные.
– Я думала, мы едем в Бруклин.
– Бруклин я возьму на себя. Посмотрим, не составит ли Рорк мне компанию.
– А вы не будете лизаться и жрать всякую дрянь? – ехидно осведомилась Пибоди.
Ева бросила на напарницу грозный взгляд.
– Если я не позвоню предупредить, что встреча отменяется, встретимся завтра в церкви Святого Кристобаля в шесть утра.
– В шесть утра?! Почему так рано?
– Мы идем на мессу.
Ева взяла телефон и набрала номер Рорка.
13
По дороге в Бруклин Ева попросила Рорка сесть за руль: это давало ей возможность продолжить проверку, начатую на работе. Поскольку оба они освободились и отправились в Бруклин только после шести, движение, как и следовало ожидать, было ужасным. Машины ползли впритирку, бампер к бамперу, клаксоны завывали, Ева время от времени вскидывала голову, отрываясь от своего
– Неужели они получают от этого удовольствие? – не выдержала она. – Неужели им нравится терять время, злиться, беситься? Может, тут есть спортивный интерес? Или это что-то вроде наказания? Этой, как ее… епитимьи?
– Ты ведешь слишком много религиозных дел.
– Но должен же быть какой-то смысл в том, чтобы каждый день подвергать себя и других этому безумию!
– Деньги и нехватка жилья. – Рорк бросил взгляд в зеркальце и ринулся в щель между микролитражкой и внедорожником. – Или желание жить не в городе, а в более комфортной обстановке, в то же время не лишая себя городских зарплат, пока другие, наоборот, жаждут энергии и преимуществ городской жизни, но работу находят в других районах. – Плавным движением он снова перестроился в другой ряд и выиграл еще двенадцать футов. – А может, они просто едут через этот чертов забитый машинами мост по делам. Вынужден признать, что мы делаем то же самое. В темпе черепахи.
– Мы едем проведать женщину, которой вроде бы хватило ума переехать через этот чертов забитый машинами мост и поселиться в том самом месте, где она нашла работу. Ей от дома до работы – десять минут пешком. Пять минут на метро. Если она окажется матерью нашего Лино, интересно, не пересекал ли он этот забитый машинами мост в темпе черепахи? Чтобы повидаться с мамочкой?
Рорк понял, что они прочно застряли. Делать было нечего, он откинулся на спинку сиденья и устроился поудобнее.
– А ты бы на его месте поехала бы повидаться с мамочкой?
– Мне трудно поставить себя на его место. Я ведь почти не помню своей матери, а то, что помню… Это не было печенье с молоком. Но вот, допустим, ты возвращаешься домой, скрываешься пять-шесть лет. Твоя мать – твоя единственная кровная родственница, насколько я могу судить, если не считать сводного брата, которого она родила уже после твоего отъезда, – живет по другую сторону моста, пусть даже чертовски перегруженного трафиком. Мне казалось, что ты захотел бы ее увидеть. Хоть посмотреть, как она там.
– А может, для него это тоже не было печенье с молоком, – предположил Рорк.
– Он сохранил образок, который она ему подарила, значит, что-то такое было. Какая-то родственная связь. А раз такая связь есть, ты захочешь ее увидеть, проведать, разузнать, как у нее дела, что это за парень, за которого она вышла, повидать младшего братика. Ну хоть что-то.
– Если это был твой Лино.
– Вот именно. Если. – Ева нахмурилась, обдумывая эту вероятность. Стоило ли, поддавшись порыву, кидаться в Бруклин в так называемый час пик, грозивший затянуться на бог знает сколько часов? – Это наш первый крупный шанс. Если все подтвердится, если он действительно с ней контактировал, притом, какой шум поднялся в прессе, она должна знать, что ее сын мертв. Как она к этому отнесется? Никто не обращался в морг по поводу Лино, кроме отца Лопеса, я проверяла. Никаких запросов, никаких просьб увидеть тело.