Очищение тьмой
Шрифт:
– Письмо у вас?
– Нет, в тот же вечер Леня позвонил по междугородке...
– Откуда?
– Не знаю, по автомату звонил. Сказал, что из Тольятти. Дома его денег не было, он помнил, так что четыреста тысяч ему с работы принесли. Я позвонила, завмаг и завез. Деньги я отдала вместе с письмом.
– Вас не насторожило требование отдать письмо?
– А с чего бы?
– И не побоялись незнакомого человека пустить в дом? Мало ли что..
– А чего мне бояться? Письмо от Лени я из-за двери взяла. Если б что не так я баба здоровая, кухня рядом,
– Да, рука у вас, видно, тяжелая, Екатерина Александровна. Синячок у супруга - ваша работа?
– Вот еще! Морду ему подправили те самые, с которыми он приехал из Тольятти. Вернее, один из них Из себя мужик не видный, не скажешь, что с моим боровом в два счета управился. Лене на все плевать, за деньги и побои стерпит. А второй - тот вообще запойный, как его такого в серьезном деле держат - ума не приложу. Мне эти пьяницы и в буфете уже поперек горла.
"Что бы ты, матушка, без них делала?" - усмехнулся Строкач.
– Привез он их домой, я стол накрыла, ну, они и сели. Туда-сюда, и часу не прошло, выпили все до капли, ищут добавить.
– Это чтоб у вас да не было!
– Дома помногу не держу. Так, чуть-чуть иной раз самой хочется расслабиться, а когда и человеку помочь, вот как этому из Тольятти. Живая душа как-никак. И второй по делу Лене вмазал - мыслимо ли, поехал за водкой, а вернулся почти через сутки. Тот, второй, пока ждали, весь одеколон в доме выхлестал. До чего люди себя доводят! Ведь помереть мог.
– С чего бы это?
– С недопою. Мало я таких у себя в буфете повидала?!
– Но ведь Леонид Владимирович не за водкой поехал - его вызвали, сигнализация сработала. Не мог же он магазин оставить!
– Ох, не знаю.
– Как, кстати, их звали, ваших гостей?
– Маленький и запойный - Федя. Второго не помню.
Когда Строкач подъехал к дому Сутина, парни из прокуратуры жевали бутерброды. Машина стояла за углом, несколько в стороне от единственного подъезда.
Свои "жигули" Строкач отогнал подальше и перебрался в машину коллег. Те встретили его утомленными улыбками. Водитель откровенно зевал, его напарник бурчал:
– Торчишь тут, как проклятый, язву растишь, пока это дерьмо на "хонде" не явится. Еще и уговаривай его без санкции ехать с тобой ради какого-то эксперимента, который он, скорее всего, сходу раскусит...
– Нету еще?
– на всякий случай спросил Строкач.
– Думаешь, мы его в багажнике прячем? Ты это заварил, тебе и действовать. Но это крепкий хлопец. Хорошо бы прихватить его на обратном пути, с деньгами. Какая-никакая, а улика...
– Какие, к черту, улики. Сутин сроду не даст против Мерецкова показаний. Его пришьют раньше, чем он успеет их подтвердить на суде. Тут дело хитрое... Ба, а вот и наш друг!
– В конце улицы появилась стремительно движущаяся малиновая "хонда".
– Посигналь нашим, будем брать. Лучше им с Сутиным не встречаться. Неизвестно, какое Мерецков принял решение, а Сутин нам нужен живой. Так, Грызин за рулем. Это что-то да значит.
"Хонда"
– Грызин, Мерецков? Вам придется пройти с нами для выяснения некоторых обстоятельств.
Мягкий шорох шин позади лаконично сообщил, что человек с удостоверением действует не в одиночку. Мерецков быстрым движением обернулся навстречу приближающемуся Строкачу.
Майор улыбнулся и выставил вперед ладонь.
– Это всего лишь прокуратура. Так что стрелять не стоит. У нас к вам буквально пара вопросов.
– Ну зачем этот цирк, Павел Михайлович? Позвонили бы - я и сам бы приехал.
– Откуда? С соборной колокольни?
– Строкач казался благодушным.
– Нам действительно нужно поговорить, Константин Петрович.
– Чувствуется. Целая армия задействована.
– Обижаете. Вы человек легальный. Вам ли не знать, что задержания проводятся иначе.
Широтой улыбки Мерецков вполне мог посоперничать с майором. Только лицо Грызина оставалось жестким, словно высеченным из твердого дерева. Строкач рассыпался:
– Конечно, если у вас, Константин Петрович, какое-то спешное дело, ради Бога. Но поговорить так или иначе придется.
Мерецков с деланным отчаянием махнул рукой.
– Да какие дела, если прокуратура приглашает! Поехали, Тимур. Мы тут собрались было к приятелю пропустить по рюмочке. Он, бедолага, тяжел на подъем. У нас и коньячок с собой.
– Это уж вы потом, Константин Петрович. А пока прошу в машину, не будем терять времени по дороге.
– Как угодно. Давай за нами, - приказал Мерецков Грызину.
– И коротко взглянул на плотно зашторенные окна Сутина.
Следующие два часа прошли совершенно бесплодно. Строкач еще раз убедился, что Мерецков виртуозно умеет уклоняться от прямых ответов на вопросы, при этом оставаясь издевательски-корректным. Вообще, складывалось странное впечатление, что майору абсолютно безразлично, что говорит Мерецков. Это заметил и сам допрашиваемый, поначалу обрадованный, но чем дольше тянулся допрос, все более начинавший беспокоиться. Казалось, Строкач вовсе не нуждается в ответах на свои вопросы.
– Павел Михайлович, вы, честное слово, меня уже достали. Ну о чем вы спрашиваете? Что ли я сам на себя срок подниму? Просто даже обидно, что вы меня за дешевку держите. Уж и не знаю, кем надо быть, чтобы на это рассчитывать.
Строкач меланхолически пожал плечами.
– Я ведь знаю, майор, что противник вы умный и опасный, палец вам в рот не клади. А тут вы предлагаете, чтобы я вам горло подставил. Значит, рассчитываете на что-то другое. Скорее всего, придержали меня, чтобы провести какую-то там вашу операцию. Верно? Сами вы в противозаконных деяниях участия принимать не станете, а значит, приняли вы меня с подачи этого безногого ублюдка. Выводы ясны? Я так и знал.